Первый визит сатаны

От сильного волнения на щеках у Петра Харитоновича проступила нежная синева. В углах губ — белые катышки. Федор Кузьмич поспешил подлить ему в чашку. Полковник опрокинул ее быстрым глотком, так оратор на трибуне наспех смачивает заиндевевшее горло. Собственные мысли привели его в состояние почти наркотическое. Федор Кузьмич слушал его обескураженный. Вон какие интересные люди завелись на Москве, пока он в лагерях прохлаждался. Петр Харитонович — со вздыбленными волосами, с мечущимся, горящим взглядом — уже мерил шагами комнату, призывая к ответу невидимых, ненавистных врагов, губителей Отечества. Взмахи его длинных рук расчерчивали комнату на стратегические квадраты. Федор Кузьмич еле поспевал за ним следить, гадая, что полковник в первую очередь опрокинет — стол или книжный шкаф. За несколько минут полковник развернул перед ним стройный план вооруженной борьбы с узурпатором. По его мнению, режим, который навязали стране демократы, был ужаснее прежнего, но одолеть его проще, пока он не заматерел. У оппозиции нет ярких лидеров — вот беда. У демократов лидеров хоть отбавляй, один бес краше другого беса, а у народа никого нет, кроме двух Егоров. Оба чумовые. Один запретил водку, другой все норовит урезонить кооператоров. Оба мелки, пусты, невежественны — отрыжка старой системы. Да, лидеров нет, но они появятся в нужный час, как всегда бывало на Руси: из ниоткуда приходили спасители. Петр Первый, Минин и Пожарский… да мало ли. Главное, начать действовать, кликнуть клич. Просто критиковать паскудство демократов — ныне уже безответственно. Необходимо срочно сколачивать рабочие дружины, создать подпольный координационный штаб. Демократы вооружены до зубов, у трудового народа на десять человек одна бельевая колотушка. Пора готовиться к уличным боям. Разве трудно понять, что они неизбежны. Суверенные республики грызут Россию с боков, но вопрос власти будет, как всегда, решен в Москве. Петр Харитонович днями составил проект, где Москва разбита на боевые зоны, с точным подсчетом необходимого количества людей, техники, командиров. Конечно, преждевременное выступление так же гибельно, как и промедление. Сигналом должна послужить общенародная акция, к примеру, выборы в Верховный Совет. Люди прозреют, когда поймут, как подло в очередной раз их обвели вокруг пальца. Пока народ одурачен, пока он охотно повторяет лозунги преступников — свобода, гласность! — любые действия бессмысленны. Но в момент прозрения нельзя будет терять ни минуты. Между прозрением и апатией очень короткий промежуток — это и есть великий час икс. Взгляд Петра Харитоновича отуманился умилением. Грозные, торжественные слова с хрустом слетали с губ. Федор Кузьмич уважительно подал ему чашку.

— Надо бы поглядеть, чего там Алеша делает, — сказал он отвлеченно. — Чего-то он затих.

Пошли поглядеть. Алешина сигарета дымилась в пепельнице, но его самого и след простыл.

— Бедный мальчик, — сказал Петр Харитонович. — Я так виноват перед ним.

Часть четвертая. ЧАС НЕГОДЯЯ

1

К концу лета организационные вопросы были улажены. Поначалу фирма укоренилась в таком составе: Алеша и Федор Кузьмич — сопредседатели, Филипп Филиппович Воронежский — коммерческий директор, а также бухгалтер и ответственный за рекламу. Уговаривали Филиппа Филипповича три полных месяца. Мечтатель и мизантроп, он не хотел на склоне лет марать руки в сомнительных предприятиях. Его не прельщали ни богатство, ни азарт, но Алеша вбил себе в голову, что для успеха им необходим именно этот человек: с незаурядным, математического склада умом и незапятнанной репутацией. С того достопамятного застолья Алеша стал официально вхож в семью, подружился с Ванечкой, не жалел комплиментов для будущего коллеги, но никак не мог отыскать уязвимого места в глинобитном упрямстве учителя физики. Оказалось, ларчик, как всегда, открывался просто. Когда он в очередной раз пристал к разомлевшему от чая Филиппу Филипповичу с уговорами и тот, по обыкновению, отделывался шутливыми фразами, Алеша вдруг вспылил:

— В таком случае, Филиппыч, должен сказать тебе следующее. Не хотелось, а должен. Только я один имею влияние на Федора Кузьмича. Это человек свирепый, неуправляемый, и он жаждет мести. Ему ничего не стоит Асю изуродовать, а тебе проколоть брюхо ножом.

— Это неправда! Он нормальный человек, я с ним разговаривал по телефону.

— Не веришь, спроси у Аси.

Ася, заранее науськанная, хмуро кивнула:

— Да, Филипп, он ищет нашей крови. Я знаю, ты не трус и я не трусиха, но что будет с Ваней?

Филипп Филиппович окостенел над чашкой чаю, очки у него малодушно сползли на кончик носа. Но он быстро взял себя в руки.

— Не вижу связи между угрозами твоего бывшего мужа и моим согласием участвовать в их шайке.

— Это не шайка, — поправил Алеша. — Это торговая фирма «Аякс». Мы будем обеспечивать население продовольствием, книгами, медикаментами, женщинами, домами — да вообще всем, на что есть спрос. Потому что не желаем гнуть спину за миску гороховой похлебки. Ты забыл, Филиппыч: среди волков надо выть по-волчьи.