Первым делом

А я успел подумать между делом, что майор госбезопасности это совсем даже не майор в действующей армии, а куда как выше. Чуть ли не генерал. И даже возгордился в душе, что за мной такую шишку прислали. А в воронке, которым начальник обозвал почтовый автобус, оказалась железная клетка в углу, куда меня тут же и определил Баранов. Снаружи покричали немного, а потом мы тронулись, Баранов, естественно остался в лагере, а меня караулил бравый сотрудник спецслужбы с двумя треугольниками в петлицах… пусть тоже сержантом будет что ли.

Я попытался разговорить этого бравого сержанта, хотя бы на предмет того, куда меня везут и сколько туда ехать, но тот был нем, как рыба-молот, ничего я от него не узнал. Ну окна-то тут не занавешены были, так что хотя бы немного я определился с целью нашей поездки — через полчасика тряски на ухабах Варнаковского района мы вырулили на столбовую трассу Киров-Горький и свернули направо, значит в Горький и едем.

Город Горький

Автомобильного моста через Волгу у нас пока что не построили, а по железнодорожному, сами пронимаете, ни один воронок не проедет, поэтому переправлялись мы на пароме в район Александровского сада. Привычной бетонной набережной здесь я тоже не обнаружил, её, наверно, после войны уже залили. Выгрузились на песчаный пляж и вперёд, на улицу имени товарища Воробьёва, который вообще-то никакой не Воробьёв и даже не Воронов, а совсем даже наоборот Кац, первый председатель областной губернской чрезвычайной комиссии.

Проехали мимо смешного речного вокзала, деревянное строение в один этаж, поднялись в гору по Похвалинке мимо уже вполне исправно функционирующего Канавинского моста, и вот она, искомая улица Каца-Воробьёва с казённо-имперским зданием госбезопасности.

— Выходи, — буркнул сопровождающий, сопроводив свои слова ощутимым тычком кулака в спину.

Вышел, а затем сразу и в подвал проследовал, в кровавые застенки репрессивного, так сказать, режима. Крови я там не увидел, конечно, но сделано было всё на совесть, капитально и каменно — стены в три кирпича толщиной, это как минимум, двери тоже толстенные и стальные, выкрашенные в зелёный цвет. В одну из таких дверей меня и впихнули, а за ней, за дверью этой, обнаружилось достаточно вместительное помещение квадратов в 12, с нарами слева и справа, по центру стол, а за ним трое обитателей, один другого краше.

— Ну здравствуй, красавец, — так обратился ко мне самый здоровый сиделец, харя у которого была с пионерский барабан размером, — проходи, гостем будешь.

Мне он сразу не понравился, но на рожон переть с порога я не стал, а просто прошёл к столу и сел с краю.

— Вечер в хату всей честной компании, — вытащил я из памяти традиционное зековское приветствие. — Меня Веней зовут, сюда я, похоже, надолго угодил.

— За что замели? — поинтересовался другой арестант, тощий и дёрганый какой-то, постоянно какие-то движения руками и всем телом совершал.

— А вот за это самое, — ответил я, повернувшись к народу спиной, — надпись на одежде немецкая, значит, сказали мне, ты не иначе, как немецкий шпион.

Все с интересом изучили, что там у меня было написано и нарисовано.

— И откуда ж ты взял такую рубашонку? — спросил уже третий мой сосед, маленький и спокойный, как удав, гражданин.

— Не помню, — задействовал я свою новую легенду, придуманную, пока мы тряслись в воронке по ухабам, — у меня с памятью что-то случилось, последняя неделя только осталась, а остальное как отрезало… выменял наверно на базаре.

— Плохие твои делишки, паря, — вздохнул главный за этим столом, у которого рожа с барабан, — светит тебе червонец по статье 58-1 или 2 и лагерь на Колыме. Со шпионами щас не цацкаются.

— А ты сам-то как сюда попал? — довольно нагло спросил я у него.

— Молод ты ещё, — сурово ответил мне пахан, — чтоб с других спрос учинять. Вот посидишь недельку, тогда может и скажу. А пока выкладывай на стол всё, что в карманах есть.

— Так ничего ж нету, был штопор, так и тот на шмоне отобрали, — растерялся я. — Денег и еды совсем не было, если ты про них.

На этом они от меня собственно и отстали, я, если честно, ожидал худшего отношения… а и ладно, залез на верхний ярус нар, куда старший указал, и проспал там до утра. А утром после завтрака меня на допрос дёрнули, традиционным образом — «который на С, на выход без вещей». Взял руки за спину и побрёл на второй этаж, по дороге конвоир постоянно стучал связкой ключей то по стенам, то по дверям. Насколько я помню, это для того, чтобы навстречу никто не попался и я бы его не увидел. Без происшествий добрались до комнаты 203 с табличкой «следователь Волк»… ничего себе фамилия…

— Садитесь, гражданин Сокольников, — сказал, увидя меня, Волк (вот совсем он на зверя не похож, посмотрим, как дальше будет), — разговор у нас долгий будет.

После записи ответов на формальные вопросы Волк сразу решил взять быка за рога, непринуждённо перейдя на ты.