Первым делом

И тут в небе зашумело — мы дружно задрали головы вверх, там из-за горизонта с востока показалась целая эскадрилья. Когда они поближе подлетели, оказалось, что это И-16, с красными звёздами на крыльях.

— Ну вот смотри, — подколол меня Толя, — самолёты есть, и даже приличное количество.

— Беру свои слова обратно, — весело ответил я, — теперь сухопутных бойцов бы обнаружить, совсем хорошо бы стало.

Но вплоть до деревни Марьино (два десятка бревенчатых домиков на краю мрачного болота) нам больше никто не встретился. В деревне же первым, кого мы увидели, был древний бородатый старик, стоявший с вилами на краю своего огороженного участка.

— Здравствуй, отец, — поприветствовал его Толя, — подобру ли, поздорову?

— Добры дзень, панове, — степенно ответил он. — Вы хто такия будзете?

— Бойцы Красной армии, не видишь что ли? Пробираемся к своей части.

— И девка тоже боец?

Варвара покраснела и ответила в том духе, что она прикомандирована к нашей части.

— Как у вас в деревне, спокойно? — продолжил Толя.

— А што ей зробитца? Усё спакойна.

— Мы у вас тут перекантуемся до ночи, — вступил в разговор я, — а потом дальше пойдём, ладно?

— Ладна, — легко согласился старик, — праходзице у дом. Меня Михасем звать.

— Слышал, что в Марьиной горке творится? — спросил у него Толик уже в доме.

— Не.

— Поляки её заняли, флаг на правлении свой подняли, набирают желающих в полицаи.

— Як же червоны войска дапусцили такое? — спросил старик.

— Временные трудности, — быстро ответил я, — сейчас соберемся с силами и вышибем ляхов обратно через границу.

— Ну-ну, — усмехнулся Михась, — бадалася цяля с дубом…

— Что такое цяля? — спросил у меня Толя.

— Судя по всему телёнок, — ответил ему я, а старику сказал, — цяля-то может и не справится с дубом, но танк вполне…

— И деж ваши танки?

— Скоро будут, — пообещал Толик.

Михась выставил на стол две миски, одну с картошкой, вторую с солеными огурцами и помидорами, порезал краюху домашнего хлеба. Потом немного подумал и добавил четверть мутного самогона.

— Немного можно, — разрешил командир.

Разлили самогон по стопкам, я произнёс здравицу хозяину этого гостеприимного дома, выпили… классная штука оказалась, только крепковата, все 50 градусов. Варя сморщилась, но выпила до конца.

— А власти-то тут у вас какие есть? — спросил я, зажевав самогон огурцом.

— А як же, имеюца… — уклончиво отвечал старик. — Председатель колхоза и его заместитель.

— Понятно, — протянул я и тут же продолжил, — а вообще сколько тут народу в вашем Марьине проживает?

— Сорок душ… — сказал Михась, а потом резко поднялся и вышел на улицу без пояснений.

— Не нравится он мне, — сразу же высказалась Варя, — мутный он какой-то, как… как самогон вот этот. Сдаст нас с потрохами в случае чего.

— Мне вообще-то тоже, — поддержал её я. — Может ну его, до ночи тут прохлаждаться? Реквизируем еды и ноги сделаем?

Толик немного подумал, а потом налил себе полный стакан самогонки, не предлагая нам, и вылил его в рот. После чего высказался в таком духе:

— Хозяин как хозяин, тут в белорусской глубинке каждый второй примерно такой. Я лично не вижу оснований рвать когти и нестись отсюда впереди собственного визга.

Но события следующих нескольких минут показали, что правы-то скорее всего были мы с Варей, а не он, потому что тут дверь в горницу отворилась и в неё ввалилось аж четыре бородатых мужика во главе с Михасем, один другого угрюмее, и в руках у каждого из них было по двустволке.

— Ложи оружие на стол, — угрюмо приказал старик, — и без фокусов.

О как, подумал я, он даже слово «фокус» знает, но ТТшник свой аккуратно достал двумя пальцами и так же аккуратно положил на край стола рядом с самогонной бутылкой. Толик глядя на меня сделал то же самое.

— У неё нет ничего, — пояснил он про Варю и счёл необходимым добавить, — она вообще случайно с нами оказалась.

Михась сгрёб наши пистолеты, а потом попросил предъявить документы.

— Хто яго знаить, якие вы червонные бойцы, — туманно сказал он, — це треба прояснить.

Достали мы и красноармейские книжки — в них Михась даже и заглядывать не стал, сунул их в боковой карман ватника, а нам гаркнул:

— Руки за голову, встали и пошли в коровник! Девка тут остаётся.

Делать нечего, мы с Толей выполнили все их требования. А в коровнике кроме поросёнка и десятка кур оказался ещё и погреб, и крышка в него была уже гостеприимно раскрыта.

— Полезайте! — скомандовал Михась.

— Ты бы хоть документы посмотрел, — напомнил ему Толик, — прежде чем нас запирать-то.

— Успею ишшо, — хитро усмехнулся тот и прикладом добавил мне ускорения по направлению к погребу. — Сидите тихо, а мы пока про вас справки наведём, — сказал он, запирая крышку погреба на засов.

Внизу было темно и прохладно, в загородочке вдоль одной стенки лежала картошка, рядом свёкла с морковкой, а рядом с лесенкой стояли крынки с чем-то жидким, наверно с молоком.

— Зря я тоже самогонки не накатил, — глубоко вздохнул я, — не так погано на душе было бы. Что делать-то будем, командир?

— Для начала проверим крепость запора, — ответил он после недолгого размышления, — вдруг выбить удастся.