Пещера Лейхтвейса. Том первый

— Выпьем, друзья мои, за нашу свободу и привольную жизнь. Да здравствует счастливый случай, который нас свел. Думаю, что и вы, друзья мои, чувствуете, что здесь, в сырой и холодной пещере, лучше живется, чем там наверху с людьми. Мы знаем друг друга, знаем, что мы от чистого сердца желаем друг другу добра. А если у вас есть друг там наверху, на земле, то вы не можете верить ему. Он обманет вас и будет уверять в своей преданности, а все-таки вы должны опасаться, что он тут же продаст вас. Не говорите мне о счастии среди людей. Здесь в пещере мы счастливы, здесь я познал радости жизни, и если бы даже я мог вернуться к людям, то я не сделал бы этого. Ведь мне стали бы завидовать, у меня попытались бы похитить мое сокровище, мою дорогую жену. Да, друзья мои, я ревниво скрываю мою Лору в этой пещере. Здесь не увидит ее никто, кроме тех, кто предан мне душой и телом. Не правда ли, Лора, тебе тоже не хотелось бы переменить твое подземное жилище?

— Я счастлива здесь, — ответила Лора, — так как я с тобою, мой Гейнц.

Лейхтвейс поцеловал ее и приласкал ребенка, который теперь уже не боялся его.

Но все-таки обед прошел довольно молчаливо. Даже после обеда товарищи не разговорились, как делали это обыкновенно. Бруно ушел отдохнуть в конце пещеры, где находилось его ложе. Он устал от последней ночной охоты, предпринятой вместе с Лейхтвейсом. Рорбек сидел за каменным столом, склонив голову на грудь, и угрюмо смотрел в пространство.

Лора уложила ребенка спать и набила своему мужу трубку. Лейхтвейс начал курить, а Лора с работой в руках села рядом с ним на скамью из соснового дерева.

— Послушай, Рорбек, — заговорил Лейхтвейс после некоторого раздумья, — что с тобой, дружище? Я уже давно наблюдаю за тобой и нахожу, что ты стал грустен и печален пуще прежнего. Я хорошо знаю, что ты не можешь забыть пережитого горя, что ты все еще скорбишь о своей покойной жене и о своем разрушенном домашнем очаге. Но в последнее время с тобой как будто опять случилось что-то неладное. Доверься мне. Ведь ты знаешь, что разделенное горе — полгоря.

Рорбек поднял голову. В глазах его блестели слезы.

— С кем же мне делиться, как не с тобой? — ответил он. — Ведь ты мне теперь что брат родной. Мы делим опасность и нужду, поделимся же и горем. Ты знаешь, что у меня есть дочь, радость всей моей жизни. В ту ночь, когда я застал тебя в комнате моей Елизаветы, я выстрелил в тебя, но промахнулся и ранил свою дочь. Моя жена умерла от разрыва сердца, затем меня обвинили в растрате казенных денег и граф Батьяни уволил меня. Вследствие всего этого я пришел к тебе и сделался твоим товарищем. Тогда я был уверен, что убил свою дочь. Но Господь не захотел покарать меня так жестоко и не сделал из меня детоубийцу. Доктор Зигрист принял участие в моей Елизавете, он взял ее к себе в дом, где живет со своей матерью. Он мало-помалу выходил ее, и Елизавета, благодаря заботливому уходу его и его матери, выздоровела. Не знаю, что произошло дальше, так как я ведь не видел Елизаветы с тех пор. Лишь изредка, да и то издалека, я смотрел на нее. Елизавета считает меня умершим, да оно и лучше так. Пусть она никогда не узнает, что ее старик отец, некогда всеми уважаемый старшина лесничий Рорбек, сделался разбойником. Ввиду всего этого я и сам не знаю и тебе объяснить не могу, по какой причине Елизавета внезапно покинула дом доктора. Как бы там ни было, в один прекрасный день Елизавета распростилась с Зигристом и его матерью и поселилась в усадьбе Вейдлинген, с незапамятных времен принадлежащей семье Бауманов. Я сам знал и даже был хорошо знаком со стариком Бауманом, а когда он умирал, то я стоял у его смертного одра, и он просил меня оказать помощь словом и делом его сыну Вольдемару, который раньше был офицером прусской армии. Вскоре я убедился, что мне не удастся исполнить желание покойного старика. Вольдемар не пошел в отца. Еще в Берлине, будучи офицером, он жил широко и швырял деньгами направо и налево, так что наделал кучу долгов. Он, правда, женился на богатой и не только богатой, но и красивой, славной девушке, с которой мог бы быть вполне счастлив. Но он постоянно увлекается другими женщинами, играет в карты, проводит ночи за зеленым столом и возвращается домой с пустыми карманами. Жена его, конечно, чувствует себя одинокой, и ей захотелось иметь вблизи себя кого-нибудь, с кем она могла бы хоть изредка перекинуться словом. Вот почему она и взяла Елизавету в качестве компаньонки.

Рорбек умолк. Он нахмурил брови, и лицо его приняло мрачное выражение.