Пешие прогулки

Последняя экспозиция, за полгода до смерти Ларисы, наверное, была наиболее ценной -- в тот раз Лариса выставляла в Цюрихе только керамику начала века. Неожиданно для себя она отыскала в архивах Ферганской долины документы, свидетель-ствующие о том, что в русском поселении Горчакове в 1898 году были открыты по приказу генерала Скобелева две керамические мастерские, где рабо-тали местные умельцы. Мастерские просуществовали шестнадцать лет, вплоть до начала первой мировой войны. Лариса затратила долгие месяцы, пытаясь найти среди долгожителей хотя бы одного человека, работавшего там, но безуспешно. Однако керамики из этих мастерских сохранилось достаточно, изделия надолго пережили своих безымянных творцов. Кроме серийной продукции -- ляганов, чайников, пиал, -- наверное, предназначавшейся для солдат, расквар-тированных в долине, выпускались в мастерской и особые партии дорогой посуды -- видимо, для дома губернатора, для офицерского собрания и даже для наместника, великого князя Михаила Алексеевича. Вот эта керамика, сделанная на заказ, представляла интерес, особенно та, что имела формы и пропор-ции, традиционные для Востока, отличаясь притом неожиданной росписью и цветовой гаммой.

Этой восточной керамике, к которой приложили руку первые русские поселенцы в Туркестане, был посвящен альбом, изданный в Швейцарии.

Именно в этом альбоме были запечатлены два экспоната, которые принесли в дальнейшем проку-рору большие неприятности. Сняты они были в доме на Лахути. Низкий стол покрывала крупная, хорошо выделанная волчья шкура. Плотный мех гиссарского волка вряд ли напоминал бы о грозном хищнике, если б не старинное кремневое ружье тут же. Кто бы мог подумать тогда, что волчья шкура да крем-невое ружье для фона -- символы грядущих бед!

Амирхан Даутович хорошо помнил то воскресное утро в середине апреля. В саду у них уже буйно цвела сирень, и газоны, еще ни разу не стриженные с осени, скорее походили на лесные лужайки. Кое-где в углах двора еще цвели подснежники и оди-нокие тюльпаны, а в тени деревьев -- голубые кро-кусы. Зима выдалась снежная, холодная, долгая и продержалась до середины февраля -- редкость для здешних мест. И оттого приход весны в том году воспринимался острее обычного. Пьянил воздух, пьянили запахи согревающейся земли, тонкий аро-мат молодой зелени и цветов. В тот день, впервые весной, они собирались завтракать на открытой ве-ранде. Амирхан Даутович выносил стулья из дома, когда у зеленой калитки раздался звонок. Лариса хлопотала у плиты, а Амирхан Даутович пошел открывать.

У калитки стоял хорошо одетый человек в ве-люровой шляпе, а чуть поодаль -- светлая служебная "Волга" с областным номером. Шофер, выйдя из кабины, протирал и без того сверкающий капот -- наверное, хозяин был большой аккуратист. Незна-комец поздоровался, назвав прокурора по имени-отчеству, а на приглашение войти отказался, объ-яснил, что очень спешит. Сказал, что коллеги Амирхана Даутовича из районной прокуратуру передали два керамических сосуда, и он с удовольствием вы-полняет их поручение, тем более что наслышан о деятельности жены хозяина и желает ей всяческих успехов. И добавил еще несколько слов о том, как важно пропагандировать искусство края в стране и тем более за рубежом. Держался гость с достоин-ством, говорил вполне искренне, без подобострастия, нередкого в этих краях. Не успел он закончить последнюю фразу, как шофер, оказавшийся тут как тут, подал хозяину машины, предварительно сняв оберточную бумагу, один из сосудов, а тот, оглядев подарок еще раз, как бы убеждаясь, что довез в целости и сохранности, передал прокурору.

Амирхан Даутович, слушая приезжего из района, так и не назвавшего себя, подумал было, что тут очередной китайский фарфор, но он ошибся. Сосуд оказался действительно керамическим, удивительной сохранности, и если бы прокурор не знал состояния нынешней керамики в крае, мог бы даже подумать, что это работа последних десяти -- пятнадцати лет. Только увидев его вблизи, можно было понять, что изделие давнее, очень давнее. Хозяин дома, взяв сосуд в руки и машинально отметив, что он тя-желоват для традиционной керамики, не благодарил, но и не возвращал, хотя шевельнулось в нем ка-кое-то сомнение: слишком хорош был сосуд, чтобы принять его в подарок. И тут у калитки появилась Лариса. Увидев сосуд, она потеряла дар речи, даже забыла поздороваться с гостями, однако сразу же опомнилась и пригласила их в дом: ее восхищение и радость были столь явны и неподдельны, что приезжий тут же отметил весело:

-- Вот и хорошо, кажется, мы угодили хозяйке.

И в это время шофер принес второй сосуд и тут же передал в руки ошарашенной Ларисе. Так и стояли они у калитки, муж и жена, держа в руках по сосуду.

Такой радостной Амирхан Даутович видел жену нечасто, и мысль о том, чтобы не принять, вернуть подарок, как заворачивал он китайский фарфор, по-явилась и тут же пропала. Они настойчиво и вполне искренне пригласили гостей в дом, но те, побла-годарив, сразу уехали.