Пешие прогулки

Бюро обкома началось во второй половине дня; когда Амирхан Даутович покинул приемную, рабо-чий день в старинном особняке давно закончился, и он брел по пустым, гулким коридорам, спускался по устланной коврами лестнице, не встречая ни еди-ного человека. Между вторым и третьим этажом у Амирхана Даутовича снова прихватило сердце, и он, присев прямо на ступеньке лестницы, принял нит-роглицерин. Нашел в себе силы подняться только потому, что чувствовал -- заседание бюро вот-вот за-кончится, а он не хотел, чтобы его видели в таком жалком состоянии, -- ни друзья, ни враги. Осторожно, держась за широкие, отполированные временем перила мраморной лестницы, прокурор спустился вниз.

Уже сгущались весенние сумерки, и в воздухе заметно посвежело -Амирхан Даутович даже по-ежился, но, наверное, знобило его не от холода. Он не спеша пересек нарядную площадь перед обкомом и направился к стоянке служебного транспорта. Не-смотря на поздний час, машин на стоянке оказалось много. Обычно, когда прокурор еще пересекал пло-щадь, его машина уже выруливала навстречу, но на этот раз "Волга" не спешила к нему, и Амирхан Даутович подумал, что его шофер заговорился с коллегами. Подойдя ближе, он не увидел своей ма-шины и стоял некоторое время в растерянности, заметив, как из других машин наблюдают за ним. Он уже хотел повернуть назад, как из "Волги", край-ней в ряду, вышел пожилой шофер и направился к нему. Прокурор узнал Усмана-ака -- несколько лет назад тот возил его. Усман-ака подошел к Амирхану Даутовичу, поздоровался и, жестом пригласив к ма-шине, не скрывая смущения, сказал:

-- Бежал как крыса с тонущего корабля. Про-нюхал где-то, что Азларханов уже не областной про-курор и у вас крупные неприятности, и уехал, как только ушли на бюро... Такая нынче молодежь по-шла практичная, а небось у вас характеристику в институт подписывал, заочник... -- И Усман-ака от злости сплюнул.

Амирхан Даутович, поблагодарив старого шофе-ра, от его услуг отказался и отправился домой пеш-ком -- пройтись ему не мешало.

Была суббота, последняя суббота апреля, и на улицах большого города вечерняя жизнь вступала в свои права, люди шли в кино, в парки, просто гуляли. Многие раскланивались с Амирханом Даутовичем, оборачивались ему вслед: после смерти Ларисы Павловны вряд ли в городе был человек, не знавший его историю. Не знали они только о сегодняшнем бюро обкома, о выводах которого Амирхан Даутович догадывался еще до заседания. Особых иллюзий он не строил: после ночного звонка прокурора республики понял, что Бекходжаевы об-ложили его основательно, после таких обвинений едва ли кого оставили бы на столь ответственном посту.

О своем несдержанном поступке на бюро обкома Амирхан Даутович не жалел, потому что знал: не останови он Бекходжаева, тот продолжал бы поли-вать грязью Ларису, а домашних заготовок у них на этот счет, наверное, имелось немало, безоши-бочно высчитали, как дорога для него память жены. Не жаль ему было и должности, которую наверняка потерял надолго, если не навсегда, -обидно было сознавать, что проиграл борьбу, считай, без боя. Растоптали, как мальчишку, и пикнуть не позволили. Эта мысль и не давала покоя ни по дороге домой, ни дома.

"Если Бекходжаевы думают, что дискредитиро-вали меня как прокурора и лишили меня должности, власти, и теперь я им не опасен, -- рассуждал про-курор, -- так зря они успокоились. Может, мне без чинов и легче будет отстоять свою честь. И может, то, что они считают концом, будет только началом".

Амирхан Даутович расхаживал по пустому, не-уютному дому, не зажигая света, затем вышел в сад. Весенние сумерки быстро перешли в ночь, и бурно разросшийся по весне сад пугал темнотой. Прокурор долго стоял на открытой веранде, не желая возвра-щаться в дом и не включая огней в саду, -- мысль о том, что он сдался без боя, не давала покоя.

И вдруг он представил себе, как Бекходжаев, по паспорту Садыков, вернулся после бюро обкома до-мой, где его наверняка дожидались и остальные родственники, включая и самого Суюна Бекходжаева, и сейчас они за столом празднуют победу, упиваясь своей властью, вседозволенностью: ведь не шутка, отстояли убийцу и заодно стерли в порошок областного прокурора. Это ли не показатель мощи их клана.

Азларханов так ясно увидел это торжество са-модовольных людей, что, не задумываясь, решил испортить им преждевременный праздник.

Он вошел в кабинет и поднял трубку прямого телефона, потому что такой же аппарат с двузнач-ным номером стоял и на квартире члена бюро об-кома Садыкова. Звонить по городскому телефону Амирхан Даутович не стал, знал, что трубку под-нимут домашние, и вряд ли задуманный разговор в этом случае состоялся бы, а к обкомовскому Са-дыков наверняка подойдет сам. Так оно и вышло -- ответил сам, в голосе довольство, ликование. Амир-хан Даутович понял, что поднял Садыкова из-за стола, тот что-то торопливо дожевывал, но к теле-фону поспешил -- наверное, ждал поздравлений по поводу своей бескомпромиссной речи на бюро.