Пеший камикадзе, или Уцелевший

Заслышав в коридоре шум, Штык заметил, что в его сторону направлялся охранник. Он сжал в руках лопату и замер у стены. Луч света фонаря в руках смотрителя рассеянными едва заметными мазками касался проёма и стены напротив, но по мере приближения луч становился мощнее и ярче, таким образом Шлыков измерял расстояние до приближающегося врага. Ярость переполняла. Вжавшись в стену и изготовившись для броска, Штык в истовом прыжке приложился лопатой к голове надзирателя. Удар получился такой силы, что не выдержал деревянный черенок. В один миг оба рухнули наземь. Охранник упал, будто под ним разверзся канализационный люк, а Штык приземлившись на четвереньки, с грациозностью кошки оттолкнулся от пола и набросился на жертву, нанеся по голове с десяток молниеносных ударов кулаком, словно орудовал молотком. После этого стал рыскать по беспомощному телу в поисках кобуры с пистолетом и запасными обоймами. Первыми Штык нащупал стальные наручники. Он перевернул лежащее ниц тело, собрал на животе разбросанные руки и застегнул на запястьях браслеты, на случай, если удары по голове не оказались для стража смертельным. Вскоре нашлись пистолет и обойма. В темноте наощупь он проверил обойму в рукояти пистолета, сменную обойму сунул в левый карман, перевёл флажок предохранителя вниз, оттянул затворную раму в крайнее заднее положение и сопроводил рукой в крайнее переднее, не создавая ненужного шума. И хотя Василий Шлыков не был профессиональным военным, он неплохо знал материальную часть оружия и то, что опытные люди могли безошибочно угадать лязгающий металлический звук возвращающегося затвора из сотни схожих с ним звуков. Подобравшись к дверной проёму, он осторожно выглянул — в коридоре никого не было, подтащил послушное тело надзирателя за подмышки ко входу, вытянул наполовину наружу, оставив поперёк широкого коридора, пригнулся, спасаясь от посторонних глаз, и перебрался в комнату с бензиновым генератором. Выглянул в коридор — никого. Отдышавшись и сосчитав до десяти, заглушил двигатель, стремглав вернулся в коридор и залёг за неподвижным телом охранника как за бруствером окопа. В дальней комнате послышалась возня и шум. Внутри вспыхнули фонари и двинулись в коридор, ослепив его. Лучи света пересекаясь и скрещиваясь в беснующихся узорах, вспарывали лёгкую дымку выхлопных газов просочившихся в подвал через форточку, куда они отводились при помощи гофрированной трубы. Вася Шлыков выстрелил по свету, наугад. Секундное смятение и в ответ обрушился шквал огня.

— Не стрелять! Не стрелять! Прекратить огонь! — прозвучали команды. — Эй, слышишь? Не стреляй, доун! — предложил Аллагов.

Шлыков догадался, что последние слова вероятно были обращены к нему. Но отвечать не стал. Теперь он отчётливо ощутил, что в подвале пахло пивом, табачным дымом и человеческим потом. Во второй раз за вечер Шлыков отсчитал от одного до десяти, извлек из кармана запасную обойму, проделал это быстро, бесшумно, словно фокус, осмотрел её. Ещё раз обшарил карманы надзирателя, лежащего спиной к нему на боку в поисках чего — то полезного, вроде патронов. Доступные карманы оказались пусты.

«И верно, зачем охране здесь арсенал? — согласился он. — Никто не планировал штурмовать эту частную тюрьму и освобождать её заложников. Только, если они сами это устоят. Так и случилось», — улыбнулся Шлыков беззубым ртом.

— Слышишь меня? — спросил Аллагов снова.

— Слышу, слышу… — едва слышно, словно самому себе, ответил Василий.

— Ты совершаешь серьёзную ошибку, — сказал Аллагов.

Без треска генератора в подвале стало непривычно тихо, и слова Аллагова звучали раскатистым эхом, будто летели по подвалу и в пути цеплялись за каждый проём, производя короткую перекличку.

— И какую это? — наконец огрызнулся Шлыков.

— Серьёзную, доун, — сказать Аллагов. — Если не хочешь пострадать, сложи оружие и сдайся!

— Зачем мне сдаваться? Чтобы вам было легче меня убить?

— Ты же слышал, что я сказал? Чтобы не пострадать.

— Я слишком долго живу на этом свете, чтобы верить в сказки! Кого ты хочешь обмануть? — прищурил Шлыков глаз, целясь в темноту. — Без жертв такой кипеш не проскочит.

— Рано или поздно у тебя закончатся патроны и придётся сделать выбор!

— Выбор? Выбор сделан! Я убью твоего кореша и кого — то из вас, — пригрозил Шлыков. — Если вы не убьёте его раньше, паля по мне из всех стволов.

— Если нас убьёшь, мы отправимся в рай, а ты просто сдохнешь. Отпусти его.

— Ваш кореш мне пока бронежилетом служит.

— Отпусти его, сдайся — и сохрани себе жизнь, — повторил Аллагов.

— Дай мне уйти! — высказал Шлыков в ответ своё требование.

— Заурбек, ты живой?

— Он не может ответить. Занят очень, — ответил Штык за Заурбека.

— Последний раз предлагаю тебе по — хорошему… — повторил Аллагов.

— Нет. Не будет этого. Сибирский десант не сдаётся! — крикнул Штык.

— Тогда тебя убьют. Жалко тебя… А ты что, служил в десанте? — спросил Аллагов.

— Это сейчас неважно!

— И где?

— Я же сказал: неважно, — ответил Штык.

— Я сам из ВДВ, — соврал Муса.