Пешки Хаоса

— Несчастный дурак, это был обман. Это был обман с самого начала. Ловушка была расставлена задолго до того, как ты родился, задолго до того, как твои предки высадились в Калазендре. А теперь ловушка сработала, и это ты привел ее в действие. Демон ждет, твои корабли обречены, и это сделал ты, Раган Баалберит. Ты совершил все это.

Он хотел бы, чтобы Баалберит умел читать мысли — тогда инквизитор убедился бы без тени сомнения, что это все правда, но инквизитор не мог читать его мысли так же, как не хотел знать его имя.

Наконец, Дафан повернулся, чтобы помочь Гицилле. В конце концов, именно для этого он был здесь.

Глава 28

ПРЕЖДЕ ВСЕГО, когда Сновидение Мудрости развернулось, подобно светолюбивому цветку внутри ее сущности, Гицилла сосредоточилась на том, чтобы постараться казаться маленькой.

Конечно, она знала, что ей придется отдать часть своей силы не слишком мудрому Сновидцу Баалберита, чтобы он сумел донести свое сообщение до Имперского Флота, но она не хотела рисковать тем, что псайкеры, получившие сообщение, могли понять, что пославший его не управляет своим разумом. Она знала, что они могли обнаружить влияние туземного наркотика, который дал Сновидцу его повелитель, но Гицилла надеялась, что этот факт может сработать в ее пользу и замаскировать некую необычность ментального крика о помощи Дейра Ажао.

Поэтому она должна была казаться маленькой и незаметной. В своей внутренней сущности она так же выросла, как и в физической, с тех пор, как прикосновение Сатораэля наградило ее этим даром, но она могла казаться маленькой, и обладала мастерством, чтобы использовать этот талант.

И когда Ажао установил телепатическую связь с псайкерами Флота, Гицилле пришлось приложить искусные усилия, чтобы казаться абсолютно пассивной, позволяя сознанию псайкера, слившемуся с ней, течь сквозь нее, не вызывая никакой реакции. Это было нелегко, ибо в основном ей пришлось учиться этому прямо в процессе.

Хотя Раган Баалберит считал себя настоящим имперским инквизитором, а своих помощников- священников по-настоящему учеными людьми, и более того, очень хотел, чтобы его псайкеры могли стать настоящими астропатами, двести лет изоляции на Сигматусе не позволяли даже должным образом завершить обучение Дейра Ажао, не говоря уже о том, чтобы связать его душу с душой Императора. Дейр Ажао был негодным инструментом, его способности приходилось усиливать местными наркотиками, чтобы позволить ему уловить хотя бы слабейшие проблески телепатических сигналов с имперских кораблей. Сам он даже с помощью наркотиков никогда не смог бы добиться, чтобы астропаты Флота услышали его, потому что действие наркотиков было слишком изменчивым и непостоянным, слишком хаотическим, но Дейр Ажао этого не знал.

Не знал этого и Раган Баалберит.

Скорее всего, не знали этого и астропаты, которым адресовался его крик о помощи.

Единственный способ, которым Дейр Ажао мог передать сообщение Имперскому Флоту — позаимствовать силу того, чья душа уже была крепко связана — но не обязательно связана с Императором. Сейчас Раган Баалберит думал, что сумел организовать своему псайкеру это преимущество, но он сильно ошибался. Даже роль Гавалона Великого была совсем незначительной. Но то, что происходило сейчас, являлось кульминацией игры, первые ходы в которой были сделаны еще столетия назад.

Это был ее блистательный финал, ее ключевая уловка. И похоже, она сработала. Корабли приближались. Они ответили на призыв Рагана Баалберита.

Или…?

Дейр Ажао связывался с астропатами, а не с командирами кораблей или командующим флотом. Гицилла видела ситуацию так, как видели ее имперские псайкеры — но они тоже были только пассивными орудиями, всего лишь инструментами связи.

Возможно, корабли приближались, чтобы оказать помощь Калазендре: чтобы укрепить слабое эхо Империума, уцелевшее здесь вопреки всему, и снова принять потерянных братьев в великий Империум. А возможно и нет…

Возможно, их командир ни в малейшей степени не хотел рисковать быть отрезанным от Империума варп-штормом, как его неудачливые предшественники, и считал, что их выжившие потомки — глупцы, не заслуживающие спасения. Возможно, священники и должностные лица на кораблях решили, что какие бы остатки имперских колонистов ни уцелели здесь, вероятно, они уже слишком деградировали, чтобы их спасать.

Возможно, корабли приближались, чтобы очистить планету от всякой жизни.

Гицилла поняла, что Сатораэлю в любом случае было все равно. Единственное, что было важно для демона — чтобы корабли пришли, потому что главной и единственной задачей демона было уничтожить имперские корабли.