Пешки Хаоса

Днем туземцы больше пытались подражать манерам имперцев, изо всех сил притворяясь, что они тоже могут быть добродетельными, дисциплинированными и верными великой идее порядка и цивилизации, но по ночам вековая привычка к лени и распущенности брала свое. Им следовало быть куда более благодарными за те усилия, которые предпринял Империум, чтобы спасти столь многих из них от жестокой тирании повелителей шабашей, которые были их первоначальными правителями, но Мелькарт полагал, что многие туземцы втайне тоскуют о старых доимперских временах, абсолютно забыв, какой зверски жестокой, опасной и полной скверны и деградации была жизнь их предков.

Насколько Мелькарт знал, в Состенуто больше не осталось действующих культов или шабашей, но в одном он был полностью согласен с Баалберитом — что скверна Хаоса хитра, коварна и трудноуловима. Люди, которые оборачивались, глядя на проезжающий мимо автомобиль со смесью враждебности и любопытства в хищных глазах, были жертвами очень дурной наследственности. Неважно, насколько старательно они пытались, они так и не смогли стать убедительными примерами нравственности и благочестия. И как бы часто Инквизиция ни проводила чистки, народ так и не стал полностью чистым, и, похоже, никогда не станет.

Когда будет очищена Гульзакандра, самый обильный источник мировой скверны иссякнет, но Мелькарт знал, что как бы тщательно ни была проведена чистка, она не положит конец вечной войне. Всегда будет необходимость в таких организациях как Инквизиция и в таких людях как Раган Баалберит — разумеется, подчиняющихся более разумным людям. Ведь необходимо поддерживать и повседневную жизнь государства, и задачи управления слишком обширны и сложны, чтобы доверить их идейным фанатикам.

Мелькарт внезапно вздрогнул, когда камень, брошенный из темного переулка, ударил в окно, в которое он смотрел. Телохранитель, сидевший рядом с ним, вскочил, но вскоре сел обратно на сиденье, увидев, как один из мотоциклистов эскорта свернул в переулок, чтобы убедиться, что серьезной угрозы нет.

Через секунду мотоциклист вернулся. Мелькарт через заднее стекло увидел, как он просигналил своим спутникам, что все в порядке.

Автомобилю не было нанесено серьезных повреждений, но это оскорбление наполнило Мелькарта внезапной яростью. Вероятно, камень бросил непослушный ребенок, без всяких мотивов кроме простого хулиганства, но этот признак неуважения казался еще более ужасным, чем неблагодарность. Эти жалкие туземцы не представляют, сколь многим они обязаны Империуму? Они не понимают, насколько обогатили имперские колонисты их убогую культуру, не говоря уже о просвещении, которое коренным образом изменило ход событий в борьбе с ужасной скверной Хаоса? Как могут они не признавать очевидное превосходство имперцев в поведении и нравственности? Неужели они настолько глупы, чтобы снова желать власти повелителей шабашей, которые не только приносили их в жертву своим нечестивым богам, но и всячески приветствовали их постепенное превращение в безумных чудовищных мутантов?

— Возможно, Баалберит частично прав, — прошептал губернатор, ощущая необычный момент великодушия, продолжая смотреть в заднее окно. — Единственное, за что стоит сражаться — имперские идеалы, и это было бы куда легче, если бы мы не были отрезаны от наших братьев, путешествующих среди звезд. Если бы только Баалберит мог понять, что я — лучшее олицетворение этих идеалов в нашем мире, мы могли бы быть друзьями, а не соперниками!

— Ваше превосходительство? — произнес обычно молчаливый Торольд, на случай, если реплика губернатора была обращена к нему.

— Там что, третья машина, Торольд? — спросил Мелькарт, вдруг разглядев свет фар на дороге позади мотоциклиста, который временно отделился от эскорта. — Я думал, Форх посадил других охранников в свою.

Телохранитель обернулся, устремив взгляд во мрак.

— Да, ваше превосходительство, — сказал он. — Похоже, это еще одна машина. Прикажете остановить ее?

— Пока не надо. Сначала выясним, кто в ней. Прикажи своему вокс-связисту впереди запросить, чья это машина.

Приказ был передан через стеклянную стенку, отделявшую заднюю часть салона губернаторской машины от передних сидений. Спустя несколько секунд пришел ответ.

— Это машина Верховного Инквизитора, ваше превосходительство, — доложил Торольд.

— Что? — Мелькарт был ошеломлен. — Куда он направляется?

Прошла еще минута, казавшаяся гораздо длиннее предыдущей, прежде чем пришел второй ответ — на этот раз прямо от вокс-связиста, сидевшего рядом с водителем.

— Он говорит, что едет помочь вам, ваше превосходительство, — доложил телохранитель. — Как только он услышал о вашем героическом предприятии, он решил, что необходимо гарантировать вам свою полную поддержку и разделить с вами опасность.

Мелькарт с неловкостью осознал, что его нижняя челюсть отвисла. Он захлопнул рот и, скрипнув зубами, стал обдумывать ситуацию.