Пешки (СИ)

Странное подворище впечатление создавало неоднозначное. Если Алеандр, жаждущая тепла отдыха и немедленного обследования новоприобретённого пациента, предпочитала игнорировать запущенность, подогревая в себе радость близкого отдыха, а Важич, кривясь от боли, вообще не предавал значения своему местоположению, то Яританна с каждым шагов всё больше мрачнела, отчаянно замедляясь и почти пробуксовывая под напором спутников.

— Послушайте, — духовник развернулась у самого порога и в отчаянье обхватила себя руками. — Давайте, побыстрее уйдём отсюда. У меня очень — очень нехорошие предчувствия и…

Сзади раздался душераздирающий скрип давно не смазывавшихся петель, и непереносимо яркий после долгого блуждания в темноте свет рванулся наружу, жадно проглатывая три мгновенно сжавшиеся фигуры. Первой реакцией был ступор, потом слаженный визг прорезал странное оцепенение. И, только когда всё стихло, Араон с облегчением отметил, что из-за ноющих рёбер успел только вздохнуть поглубже. Визжали же исключительно девушки, при том Чаронит визжала из-за его спины, а Алеандр умудрилась забраться к нему на руки.

В проёме стояла маленькая сморщенная старушка самого боголепного, но оттого и ужасающего вида.

* * *

Изнутри всё оказалось не так уж и страшно. Особенно, если лёгкая запущенность, древняя пыль и совершенно новая копоть не слишком пугала. Не струганные лавки, хоть и выглядели вполне добротно, совсем не радовали глаз чистотой, пестря разномастными пятнами, подтёками и расплывшимися рисунками не всегда детского содержания. Некогда наспех белёные стены смотрелись нелепо под слоем чёрной от копоти и сажи паучьей махры и нитей рыхлой, самовоспроизводящейся пыли. Рыжая, никогда не знавшая красок большая печь наполовину скрывалась своим облупленным боком в соседней комнатушке и так отчаянно дымила, словно всерьёз намеревалась выкурить нежеланных визитёров из дому. Из щелей в полу тянуло сыростью с лёгким ароматом плесени. Крепкий будто коренастый столик на шесть персон, занимавший почти всё свободное пространство небольшой кухоньки, больше смахивал на спальное место и казался островком чистоты и спокойствия в окружающей обстановке.

Вторым ярким пятном в царившем запустении была сама хозяйка, впечатляющая своим внешним видом не меньше, чем прибитая к косяку огромных размеров подкова. Чистый хоть и явно видавший виды синий твидовый халат мужского покроя прикрывал пожелтевшие от времени кружева ночной сорочки. Тощие с вздутыми клубками вен ноги в полосатых, почти ажурных из-за дыр носках так громко шаркали, что оставалось удивляться, почему половицы ещё не натёрты до зеркального блеска. Лицом здорово смахивающая на давно просроченный изюм, она неприятно поражала своей живостью, вёрткостью и совершенно ненормальной хваткой бульдога или прихожанки с пятидесятилетним опытом. Бульдоги были даже приятнее, потому что не имели привычки после лая плевать в спину. Впрочем, от знаменательных носков до яркого тюрбана из тёплых лохматых платков на макушке старушка выглядела опрятно, ухоженно и в какой-то степени умилительно. Это наводило на мысль, что за дверями в хозяйскую должен открываться чудесный мир чистоты, уюта и бесконечных вязаных покрывал.

По эту же сторону хлипкой дверки хозяйка уют не создавала, видимо, принципиально. Так же принципиально не поддерживались простейшие правила безопасности и здравого смысла. Араон и Алеандр предпочли едкий запах игнорировать из уважения к старости, Танка предпочла проигнорировать старость. Девушке, как более чувствительной и хлипкой, пришлось едва ли не с предсмертными воплями пробиваться к печи, чтобы вынуть задвижку из дымохода и спустить угар. Старушка царственно проводила её взглядом, не удосуживая себя комментариями или благодарностями, проявляя чудеса пофигизма и маразма. Хотя, на взгляд духовника, маразмом попахивало уже то, что их пустили на порог. Она бы двух грязных, лохматых девиц в драной одежде, держащих шатающегося не менее грязного и лохматого мужика самого потрёпанного вида, впустила в дом только под угрозой арбалетного болта в лоб. Практика показывает, что арбалет вообще является наиболее веским аргументом в большинстве случаев.

— Перестань мельтешить! — грозным командирским голосом прикрикнул Араон, не выдержав четвёртого виража вокруг стола.

Яританна застыла на месте, как мышь, застигнутая в кладовке за оприходованием окорока. Девушка закусила нижнюю губу и принялась теребить подол платья, недовольно поглядывая на двери в мир кружев и благопристойных сумасшедших старушенций. Когда от её волнения ткань уже начала трещать, духовник принялась отбивать пальцами на столешнице очередной военный марш.

— Чаронит, — угрожающе заурчал чародей.

Стук прекратился. Девушка рванула к печи помешивать угли и громко брязгать грифононепробиваемой кастрюлей с пятью, свежайшими молодыми репами нового урожая, реквизированными прямо из-под ног. Есть то, что находилось в хозяйских горшках и отдалённо определялось, как картошка Алеандр настоятельно не советовала под угрозой немедленного промывания желудка.