Пески времени

Но ее мольбы не были услышаны: женщины не двинулись с места. Долгие годы пребывания в полной изоляции парализовали их сознание: они никак не могли осмыслить происходящее. Монахини продолжали смотреть себе под ноги, потрясенные настолько, что утратили способность мыслить здраво. Они так долго были отрезаны от мира, и теперь, оказавшись за пределами спасительных стен, пребывали в полной растерянности и панике и понятия не имели, в какую сторону идти и что делать. В стенах монастыря их жизнь была размеренной и организованной. Их кормили, одевали, говорили, что и когда делать, они следовали строгим правилам, а теперь их внезапно этого лишили. Что от них нужно Господу? Что он для них уготовил? Они неуверенно топтались на одном месте, боясь заговорить, боясь взглянуть друг на друга.

Сестра Тереза неуверенно указала рукой на мерцающие в отдалении огни Авилы: «Туда», – и женщины нерешительно двинулись в сторону города.

Стоя на возвышении и наблюдая за их действиями, Лючия думала: «Да нет же, идиотки! В городе вас станут разыскивать в первую очередь. Впрочем, это ваши проблемы, а мне нужно разобраться со своими». Она еще некоторое время стояла, наблюдая за монахинями, что брели навстречу своей погибели. Черт!

Лючия быстро спустилась с холма, едва не оступившись на каменистой осыпи, и побежала за ними, путаясь в тяжелых складках своего одеяния.

– Подождите! Стойте!

Сестры остановились и обернулись. Едва не задыхаясь, Лючия подбежала к ним.

– Вы идете не туда. Первым делом вас начнут искать именно в городе. Нужно где-то спрятаться на время.

Монахини молча смотрели на нее.

– В горы, – проговорила Лючия, выходя из себя. – Нужно подняться в горы. Идите за мной.

Развернувшись, она направилась туда, откуда только что спустилась. Сестры некоторое время смотрели ей вслед, а затем гуськом двинулись за ней.

Время от времени Лючия оборачивалась, дабы убедиться, что они не отстали, думая при этом: «И зачем я с ними связалась? К чему мне лишние проблемы? С ними куда опаснее», – но тем не менее продолжала идти вверх по тропе, стараясь не выпускать сестер из вида.

Подъем давался им непросто, и каждый раз, когда сестры замедляли шаг, Лючия останавливалась, чтобы они могли ее догнать, торопила и при этом думала: «Отделаюсь от них утром».

* * *

Тем временем обыск в монастыре закончился. Ошеломленных и перепуганных монахинь в разорванной, покрытой кровью одежде посадили в грузовики без опознавательных знаков.

– Отвезите их в Мадрид, в штаб, – приказал полковник Аконья. – Никого к ним не допускать.

– Их обвиняют в…

– Пособничестве террористам.

– Есть, полковник, – ответил Патрико Арриетта и, немного помедлив, добавил: – Четыре монахини пропали.

Глаза полковника превратились в куски льда.

– Разыщите их.

– Хайме Миро сбежал до того, как мы вошли в монастырь, – начал Аконья доклад премьер-министру.

– Да, я слышал, – кивнул Мартинес, хотя сильно сомневался, что Хайме Миро вообще туда заглядывал.

Полковник Аконья становился все более опасным и начал выходить из повиновения. Жестокое нападение на монастырь породило бурю гневных протестов, поэтому теперь в разговоре с полковником премьер-министр тщательно подбирал слова.

– Газетчики атакуют меня, требуя разъяснений относительно произошедшего.

– Они делают из этого террориста героя, – произнес Аконья с каменным лицом. – Мы не должны позволять им оказывать на нас давление.

– Он доставляет правительству массу хлопот. Да еще эти четыре монахини… Если они заговорят…

– Не беспокойтесь. Они не смогут далеко уйти. Я отыщу их и поймаю Миро.

Премьер-министр уже решил для себя, что больше не может рисковать.

– Полковник, я хочу, чтобы вы лично убедились, что с захваченными вами тридцатью шестью монахинями обращаются хорошо. Я также отдам приказ о присоединении армии к поискам Миро и его приспешников. Вы будете работать с полковником Состело.

Повисла долгая зловещая пауза.

– И кто из нас будет руководить операцией? – Глаза полковника Аконьи источали ледяной холод.

Премьер-министр судорожно сглотнул:

– Вы, конечно же.

Лючия и ее спутницы встретили рассвет по пути на северо-восток, в горы, подальше от Авилы и монастыря. Привыкшие молчать и двигаться бесшумно, монахини не издавали ни звука. Окружающую их тишину нарушал лишь шелест одежды, постукивание четок, хруст случайно сломанной ветки да прерывистое дыхание.

Они добрались до плато Сьерра-де-Гуадаррама и двинулись дальше по изрытой колеями дороге, по обе стороны которой тянулись каменные стены. Монахини миновали поля с пасущимися на них овцами и козами и на рассвете, пройдя несколько миль, оказались в лесистой местности в окрестностях городка Вильякастин.

«Оставлю их здесь, – приняла решение Лючия. – Пусть о них теперь заботится их Господь. Обо мне он уже изрядно позаботился: Швейцария стала еще дальше, чем прежде. У меня ни денег, ни паспорта, да еще и одета, как сотрудница похоронного бюро. Сейчас те, кто напал на монастырь, уже знают, что мы сбежали, и будут нас искать, пока не найдут. Чем быстрее я отделаюсь от монашек, тем лучше».