Песнь Бернадетте

Несмотря на столь явное завершение дела, Перамалю удается добиться некоторой отсрочки для Бернадетты. Он отдает распоряжение о медицинском обследовании теперь уже девятнадцатилетней девушки, в результате которого у нее обнаруживается не только хроническая астма, но и общая серьезная ослабленность организма. А потом состоится новая сенсация, отвлекающая внимание общественности от Бернадетты. Монсеньер присовокупил к Пастырскому посланию обращение к прихожанам своей епархии. В нем он призывал население помочь выполнить желание Дамы: увидеть построенный в ее честь храм. Поскольку такое строительство ввиду трудностей, связанных с причудливым рельефом Трущобной горы, потребует больших финансовых затрат, епископ не в состоянии его осуществить без поддержки верующих.

Что за этим следует, тоже похоже на чудо — в том смысле, что находится в явном противоречии с естественным стремлением людей не бросать деньги на ветер. За считанные недели со всего мира стекаются в Тарб два миллиона франков. А поскольку они складываются в основном из жалких трудовых грошей бедного люда, то следует расшифровать эту огромную сумму: она составляет сорок миллионов су. Двадцать пять таких монет получил Франсуа Субиру от Казенава в тот знаменательный день, одиннадцатого февраля, за то, что сжег мусор перед Гротом, и счел себя облагодетельствованным. Монсеньер знает пределы своих возможностей, поэтому поручает возглавить строительство храма лурдскому декану. Для Перамаля начинается самый значительный период его жизни. Он ведет переговоры с Лакаде о цене на Трущобную гору и прилегающие к ней участки земли, принадлежащие городской общине. Мэр слишком благочестив, чтобы предъявить неразумные требования. Его живому воображению теперь незачем предаваться мечтам о будущем. Шесть современных отелей и постоялых дворов уже выросли на благословенной земле Лурда, и он участвует в их возникновении, равно как и в прибылях. И величайшее дело его жизни — железная дорога от Тарба до Лурда — уже строится. Кто знает свою цель и смыслит в навигации, не может сесть на мель в реке жизни. Успех для Лакаде — не чудо, даже если этот успех порожден чудом.

В доме декана толпятся архитекторы. И Перамаль не нянчится с ними. Один из архитекторов приносит на его суд модель церковки, которая торчит на горе, как сахарная фигурка на торте. Декан просто разламывает ее без долгих слов. Художественный вкус людей связан с их собственным телосложением. У кого грудь колесом и легкие, как мехи, тот любит громкое пение. А такой могучий богатырь, как Перамаль, предпочитает величественную архитектуру. Со склонов скалы Массабьель новый храм должен устремиться ввысь, огромный и в то же время легкий, словно гора — лишь его собственное основание. Ведь этот храм отвоеван у государства и церкви как символ победы над всемогуществом примитивной истины «дважды два — четыре». В голове Перамаля зреют все новые и новые планы. Гав будет отведен в новое русло. Мельничный ручей частично засыпан. Мимо входа в Грот проложат широкую эспланаду. Рабочие и садовники превратят склон Массабьеля в изобилующий цветами парк, от которого вниз, в долину, словно распахнутые объятия, протянутся ухоженные дороги.

В эти дни искусство не обошло своим вниманием и Бернадетту. Две барышни-аристократки из Тарба, сестры де Лакур, пожертвовали значительную сумму с особым целевым назначением. Они поручили женскому комитету, возглавляемому мадам Милле, заказать какому-нибудь знаменитому скульптору статую Мадонны, которая впоследствии будет водружена в Гроте. Этим знаменитым скульптором оказывается месье Фабиш из Лиона. В бархатном берете и с папкой для эскизов он появляется в комнатушке Бернадетты. Слегка прищурившись и отогнув большой палец левой руки, он просит «очаровательную ясновидицу» точно описать ему различные позы, какие принимало «видение». Кроме того, обрисовать лицо, руки, ноги, платье, накидку и пояс до мельчайшей складочки. Бернадетта изо всех сил старается выполнить все, о чем он просит: к сожалению, ей приходится повторять одно и то же сто раз. Уголь чиркает по шероховатой бумаге. Листы с набросками покрывают пол.

— Примерно так она выглядела? — спрашивает художник.

— Нет, месье, не так…

— Но ведь я перенес на бумагу в точности все, что вы сказали, мадемуазель! Чего же не хватает?

— Не знаю, чего не хватает, месье…