Песнь Давида

– Не знаю. Возможно. Я слабо себе представляю, как должен выглядеть шотландский горец. Но мне нравится твое лицо. Оно мужественное… с характером. И эта прическа тебе идет.

Она смотрела прямо мне в лицо и описывала его, хотя ничего не видела. Я же пялился на ее губы и гадал, что она сделает, если я прильну к ним. Напугает ли это ее или Амелия сразу поймет, что происходит? Целовали ли ее когда-нибудь? Она не была скромницей и выглядела прекрасно. В ее двадцать два года у нее должно было быть предостаточно парней и поцелуев. Но она слепа, постоянно ухаживала за братом и проводила свободное время, слушая мужской хор и журчание ручья. Что-то мне подсказывало, что у нее было мало опыта с мужчинами. Будто услышав мои мысли, Амелия опустила руки и отошла от меня.

– Давай купим мороженого, – предложила она.

Я встряхнулся, чтобы выкинуть мысли о поцелуях из головы, и взял ее под руку.

(Конец кассеты)

Моисей

– Я хотела, чтобы он меня поцеловал. Но он этого не сделал, и я убедила себя, что не так уж ему и нравлюсь, – смущенно сказала Милли, и ее лицо покраснело.

Я все ждал, когда она выключит кассетник и попросит нас уйти. Слушать размышления Тага о его чувствах было откровенно неловко, и при следующей встрече я собирался хорошенько наказать его за эту пытку.

Мы переместились в дом Милли и собрались в ее гостиной, чтобы она могла встретить Генри, когда тот вернется из школы. С того момента, как она позвонила мне, прошло сорок восемь часов – сорок восемь часов с тех пор, как мой мир сузился до одной приоритетной задачи, а все остальные были отложены до лучших времен.

– Таг пошел с тобой в церковь? – изумилась Джорджия.

Мы с Милли ввели ее в курс дела. Ее присутствие успокаивало меня и напоминало, что, независимо от моих приоритетов и страхов, она со мной. Она моя. Что эта часть моего мира осталась неприкосновенной. Джорджия приехала прошлым вечером с малышкой Кэтлин, и мы сняли номер в отеле. Я не желал оставаться в квартире Тага, хоть у меня и были ключи. На окне висела чертова табличка о продаже, и я не хотел, чтобы одним утром, пока я валялся в кровати, меня разбудили риелтор с покупателями.

Эта мысль меня разозлила даже несмотря на то, что вопрос Джорджии вызвал смех. Таг и церковь были несовместимы. Я просто не мог представить, как он сидел там в своем костюме, с зализанными волосами, и слушал гимны вместе с Милли.

– Моисей? – нижняя губа Джорджии задрожала, серьезность ситуации не давала ей веселиться.

– Мне пришлось тащить его зад в десятки церквей по всей Европе. Вряд ли он хоть в одну из них шел по собственному желанию. Мы просто рассматривали потолки и скульптуры, никаких гимнов не слушали.

– Он любит музыку. Вы когда-нибудь слышали, как он поет? Я обожаю его слушать. – Милли улыбнулась, но ее улыбка мигом испарилась, словно реальность стерла ее начисто и украла всю радость.

– Меня до сих пор поражает тот факт, что он сам предложил сходить в парикмахерскую, – Джорджия ухмыльнулась и захихикала себе под нос, несмотря на все попытки вести себя прилично.

– Ну-у… – уклончиво протянула Милли. – Все пошло немного не по плану.

Глава 7

Генри запрыгнул ко мне в машину и пристегнулся с самым мрачным выражением лица, которое я когда-либо видел. Его волосы торчали во все стороны, руки дрожали.

– Ты в порядке, приятель? – спросил я, пытаясь говорить ласково.

– Хочешь, мы поедем к Робин? Она с радостью пострижет тебя, Генри.

Милли вышла следом за ним, стукая тростью по тротуару, ее лоб сморщился от беспокойства. Она встала у машины, взявшись за дверь со стороны пассажира. Я видел, что ей хочется поехать с нами, но Генри, похоже, не разделял ее желания.

– Это мужское свидание, верно, Генри? Мужчины ходят в барбершоп, а не в салон.

Мальчик нервно барабанил пальцами и смотрел ровно перед собой.

– В Таиланде запуск воздушных змеев считается официальным видом спорта! – выпалил он.

Амелия закусила губу, но отошла от пассажирской двери.

– Пока, Милли! Не волнуйся, я верну его в целости и сохранности, – крикнул я.

Она кивнула и выдавила улыбку, а я отъехал от тротуара. Стук пальцев Генри уже напоминал каденцию. Стук, стук. Стук, стук. В таком же ритме Милли стучала тростью, когда шла по улице.

– Генри?

Ноль реакции. Он просто стучал всю дорогу к парикмахерской.

Я припарковался у барбершопа Лероя и обошел машину к двери Генри. Тот не сдвинулся с места.

– Генри? Ты хочешь это сделать?

Мальчик многозначительно посмотрел на мою лохматую копну волос и забарабанил пальцами.

– Мне нужна стрижка, Генри, как и тебе. Мы мужчины. Мы справимся.

– Бен Аскрен, Роджер Федерер, Шон Уайт, Трой Поламалу, Дэвид Бекхэм, Пол Левек.

– Пол Левек? – рассмеялся я. Генри перечислял спортсменов с длинными волосами. – Да ты в отчаянии!

– Ларри Фицджеральд? Тим Линсекам?

– Тим Линсекам? Он играет за «Джайентсов», не так ли? За твою любимую команду?

Генри не ответил.

– Ай, к черту это все! Я все равно не хотел стричься. Мне кажется, твоей сестре так больше нравится.

Стук замедлился.