Песнь Демона

– Я тебе на что? – удивился Бен. Я знала, что он улыбается, но мне было не до улыбок. – Я всегда буду рядом, Кинния, – ласково проговорил брат, подходя ко мне. Я уткнулась носом в его плечо, чувствуя его тепло и чувствуя его самого. Веря в то, что я не одна.

Во время ужина Бенджиро решил поразмышлять на тему своей второй половины. От такого заявления я чуть не выронила вилку. Его требования к кандидаткам, как бы сказать помягче, были чересчур завышены. Мало того что она должна быть умна, хороша собой и уметь выполнять всю домашнюю работу, так еще обучена письму, чтению и искусству владения мечом. Чтобы в любой момент могла постоять за себя и свое дитя.

– А кто-то мне говорил о том, что сам мужчина должен защищать семью, а ты…

– Это было раньше, – перебил Бен, тыча в меня вилкой, он был очень серьезен, – как ни посмотри – сейчас же все по-другому.

– И что же изменилось? Или кто-то заставил изменить мнение?

– Конечно же, ты. В тебе укладывается все и сразу. Как ни посмотри, – прямолинейно ответил он.

– Извини, но я вынуждена тебе отказать.

– Что? – смутился Бен, тряхнув головой. Прядь его волос прикрыла глаза. – Ааа, я понял.

Мы рассмеялись.

– Тормоз, – продолжала смеяться я. Да, он моя отдушина. Моя семья.

– Знай, если вдруг ты передумаешь, придется добираться самой, – накидывая на плечи плащ, проговорил мне брат. Я не удостоила его ответом, и он, показав мне язык, скрылся за входной дверью.

«Как маленький ребенок, – подумала я и начала собирать посуду со стола. – Мне еще скот кормить».

Глава 2

Когда была жива мама, мы жили в небольшом домике. Он находился на окраине деревни, рядом с дубовым лесом. Мои родители не были состоятельным господами, а были обычными селянами. На участке помещался не только наш небольшой дом, но и сарай, в котором мы держали скотину – кур и свиней. Мы никогда не думали о том, что нам чего-то не хватает, или о том, что живем впроголодь. Нет. Мы были счастливы, и этого нам было достаточно.

Мама умерла. Отец впал в глубокую депрессию. Я всячески старалась помочь ему преодолеть этот сложный для нас обоих период. Доходило до крайностей, мы с Беном пытались отпоить его тонизирующими отварами, чтобы хоть как-то поднять его на ноги, но все было тщетно. Меня он не замечал, а Бена так подавно. Практически все свое время он проводил в кровати, повернувшись лицом к окну. Изредка выходил, бросая в мою сторону равнодушный взгляд, возвращался обратно. В эти моменты я пыталась заговорить с ним, но он молчал. В конце концов, я смирилась.

Прошло около двух лет. Наши сбережения практически иссякли. Бен помогал нам, как только мог. Я готовила целительные мази и снадобья, продавала их на ярмарке. Но денег катастрофически не хватало. Благо скот спасал нас наличием постоянного мяса на столе. В один прекрасный день отец покинул комнату. Он был одет с иголочки, волосы аккуратно уложены назад, гладко выбрит. В глазах появились искорки задора.

– Теперь все наладится, дорогая! – бросив мне эти слова, он покинул дом. Я была на седьмом небе от счастья. Наконец-то все встанет на свои места.

На протяжении полугода каждый вечер отец покидал дом. Вел себя как раньше. Порой даже заботился обо мне. Работу так он себе и не нашел. Возвращаться к охоте он не хотел, да я и не настаивала. У него появилась новая тонкая нить. Она тянулась в сторону таверны «Глазок Лотоса». Я думала, он нашел себе друга, помогающего ему справиться с чувством утраты. Как оказалось, это был не совсем друг.

Как-то раз он вернулся домой с женщиной. Ее звали Хона. Она не была красавицей. Я бы даже сказала, ее внешность была достаточно заурядной для нашего королевства. Светлые как солома волосы, раскосые серо-голубые глаза, прямой нос и тонкие губы. На вид ей было около тридцати лет. Одна тонюсенькая красная нить тянулась к отцу, другая была еще тоньше первой, уходила в сторону королевства. Полная противоположность матери во всех смыслах. В глазах отца снова появилась искорка. Поэтому я не препятствовала появлению новой женщины. Хона висла на отце как маленькая девчушка. Я всегда задавалась вопросом, чем же она так привлекла его. Хона могла лишь виснуть на нем и шептать на ухо непристойности. В такие моменты он выглядел словно глупый юнец. Краснел и опускал глаза. Это обескураживающее зрелище вечно вводило меня в ступор.

Когда мы оставались вдвоем, она указывала мне на домашние обязанности. То есть что мне предстоит сделать по дому, будь то уборка, готовка или чиста скота. Я и без нее знала, что мне стоит делать, но она очень хотела казаться авторитетной в нашем доме. Постоянно делая акцент на то, что в скором времени, после их с отцом свадьбы, она будет полноправной хозяйкой дома. И я должна буду беспрекословно выполнять все ее требования. На этой почве у нас постоянно происходили склоки. Отец всегда занимал сторону Хоны. Поначалу мне было до слез обидно, но со временем я к этому привыкла. Смирилась. Поняла, что для отца больше ничего не имеет значения, кроме его дорогой Хоны.