Песнь кинжала и флейты. Том 2

– О, так мы коллеги в каком-то смысле, – заулыбался лесной эльф. – Люблю гномью медовуху, правда, пробовал её всего ничего, пару раз в жизни, но какая ж она насыщенная! Не такая, как от пасечников людских и эльфийских племён. Не жалеют гномы ингредиенты, на совесть делают. А этот молчун – Дон Кабал, – представил он стоящего от него через низкорослика на забавном сайгаке альбиноса.

Тот не кивнул, ничего не сказал, не сменился в лице, даже не улыбнувшись. И вправду казался какой-то статуей, отлитой из гипса или вытесанной из белого мрамора, чтобы под видом могучего культуриста с оружием украшать фасад какого-нибудь величественного дворца.

– Приятно познакомиться, – после воцарившейся короткой тишины вежливо проговорила Ди.

– Ах, да! Ваши путы, – сорвав с плотницкого пояса, усеянного разными инструментами, небольшой ножик, Фламер поднялся к борту телеги, открывая все четыре ржавых засова по краям и принявшись высвобождать девушек от верёвок.

От него пахло ирисами, адонисом, сон-травой, немного сливочным сыром и на удивление каким-то приятным табаком с лёгкой примесью алкогольного шлейфа, скорее даже от ворота жилетки, нежели от лица. Это выдавало в нём любовь к трубке. А лёгкие незначительные ожоги на пальцах левой руки свидетельствовали, что он не всегда делал это умело, периодически обжигаясь о края, пытаясь разжечь чашу лучиной или спичкой.

Молодой мужчина искрился энергией, выглядел манерным, и его преследовал флёр эдакого дамского угодника, прослеживавшийся во всём – в его взгляде на пленниц, в манере речи и поведении, даже в том, с какой аккуратностью он ловко, но бережно перерезал сейчас верёвки, высвобождая стянутую девичью кожу из-под гнёта тугой переплетённой ткани.

– «Путы» это, знаешь, кто? Ха-ха! На одном из таскарских диалектов, – похихикивал снаружи гном.

– Благодарю, – произнесла эльфу Кьяра, освободившись.

– Большое спасибо, – поблагодарила и Ди.

– Вот и сырно теперь всё, – умилялся эльф. – Чудесно выглядите для пленниц. Не исхудавшие, румяные, без побоев и одежда в порядке.

– Сырно? – не поняла леди фон Блитц.

– О, просто выражение, – ответил тот. – Не обращайте внимание. Несколько лет на островах я помогал с приготовлением сыра твёрдых и мягких сортов, очень уж его люблю! Вот и привязалось ко мне, что «хорошо» или «славно», то у меня и «сырно». Сырный хлеб, сырная похлёбка, сырок в салате, как закуска, сырнички…

– Понятно, – многозначительно произнесла Кьяра.

– Ваши глаза изысканно прекрасны, – взглянул он на лицо аристократки. – Как блик луны в кумаре ярком, как спелый сахарный миндаль… – вспоминал он строки, навеянные формой её глаз. – Любите поэзию?

– Н-немного, – смутилась тут же Кьяра, отведя свой взор от пристально глядящего мужчины.

– Я в детстве, ещё до сыроварни, служил юнгой на пиратском корабле. На досуге там почитывал томики стихов, уж не помню, откуда и от кого они там были в каюте. То ли с груза, то ли от чьей-то изменившей жены, что стали не нужны владельцу, а я подобрал. Уже не так много помню, а вот сами строки довольно хорошо отпечатались в памяти! – рассказывал он. – Ну, сами понимаете, по многу раз читать-перечитывать одно и то же, волей-неволей запоминается. Гремели молнии лихие над долом орков в мрачный час, когда немеды удалые боролись насмерть за всех нас!

– Батальная уже поинтереснее романтической, – не поворачиваясь обратно, тихо вслух отметила леди фон Блитц, так как от этих строк ей было куда менее неловко.

– Но вы же белг, а не немед, – негодовала Лилу, чуть запрокинув голову с подозрительным прищуром, оглядывая его зелёные волосы и миндалевидную форму глаз.

– Так лесные эльфы с орками и не воевали. Где Настронд, а где Урд, – усмехнулся Фламер. – Да и строки не мои, это ж всё поэзия великих авторов прошлого, красота слога. Гномы не сочиняют стихи?

– Я уж думала, в книжечках всё перепутали. Поэзия у гномов есть, но другая, скальдическая, – призадумалась малышка, почесав свой затылок. – С переплетением рифм. Дедушка Руфус вот любил дайконские стихи, они покороче и без рифм. Как же там… «Есть семь кружек эля… пустых у меня… Налейте восьмую!». Вот! – зачитала она по памяти построчно.

– Ничего не знаю, мой домишко с краю. Ещё как могут гномы в рифму! – хорохорился Бром.

– Прошу меня простить, что без букета, никто не предупреждал меня, что после расправы с орками у нас на десерт будет такое свидание, – заулыбался Фламер девушкам, обнажив золотой левый клык. – А вообще, степные цветы и распустившиеся кактусы здесь бывают просто роскошны.

– Ух! Вы служили на пиратском корабле! Вау-вау! – сверкала глазками Лилу. – А вы видели морских чудовищ?

– Не так уж долго служил, – скромничал тот. – Ну, проплывали мимо кораблей гребни морских змеев, навострив свои плавники. Но так, чтобы схватка с ними или кракеном каким, такого не случалось, – отвечал остроухий из рода белгов. – Банда, мы же сопроводим этих прекрасных юных леди в безопасное место? – оглянулся он и тут же вновь поглядел то на Кьяру, то на Лилу, то на Диану. – Вам, кстати куда?