Песнь Кобальта

Вот так и прошли очередные Смотрины. Из семи девиц только двое Песнь услыхали, и ждало их теперь безоблачное будущее в драконьих городах.

Дэни вздохнула, провела вспотевшими ладонями по подолу. К работе возвращаться пора. Тъерды обедать скоро придут, перед дорогой долгой.

— Ну, вот и все, Смотрины окончены! — подвела итог Мириам, и снова прослезилась.

— Нет! — раздался низкий, раскатистый голос исполинского тъерда.

Дэниэль, которая уже сделала первый шаг в сторону двери, замерла и испуганно обернулась, без труда найдя взглядом мощную фигуру.

Народ тоже притих, да и остальные тьерды удивленно смотрели на своего предводителя.

— Но у нас больше нет подходящих девушек! — робко подал голос староста деревни.

Тъерд смерил его таким взглядом, от которого мужчина сник, беспомощно оглядываясь

по сторонам. Не понимал он, чего хочет имперский солдат.

— Пусть еще одна попробует!

— Но кто? Все остальные не подходят!

Словно в бреду наблюдала, как тъерд разворачивает в ее сторону. Он абсолютно точно знал, где стояла Дэни, хотя во время церемонии ни разу даже не взглянул в ее сторону.

Похолодела внутри, когда указал на нее прилюдно:

— Она пусть выйдет.

Дэни отступила на шаг назад, сжавшись и испуганно глядя по сторонам.

— Зачем? — подал голову один из мужиков сельских, — Элька стара для смотрин. В прошлом году уже прикладывала руки к камню. Пустая она.

Тъерд не обратил на него внимания, продолжая смотреть на перепуганную девушку.

— Иди сюда.

Она покачала головой и снова отступила.

— Не вынуждай силу применять.

Еще шаг назад.

Тут к ней подскочила хозяйка постоялого двора:

— Иди, давай, глупая, не упрямься! — зашипела Ярина, схватив ее за руку, — негоже тьердов злить!

— Я не хочу, я уже была там! Зачем еще раз? — взмолилась она пытаясь высвободиться.

— Ишь ты, королева нашлась. Не хочет она! Иди! От тебя не убудет, если еще раз к камню приложишься, — и потянула за собой упирающуюся девушку, — простите ее, дурная она у нас совсем. Не понимает многого.

Чуть не упав на ступенях, Дэни все-таки остановилась, и выдернула ладонь вспотевшую из рук Ярины.

Вся деревня смотрела только на нее, отчего спрятаться хотелось еще больше. Во взглядах непонимание, презрение, насмешка горели. Народ взволнованно перешептывался, переглядывался. Не было еще такого, чтоб одну и ту же девицу два года подряд к Чий-маану подзывали.

— Я сама, — просто сказала Даниэль, когда Ярина опять к ней потянулась.

***

Неровным шагом пошла к помосту, чувствуя, как сердце в груди заходится.

Почему привязался к ней тъерд окаянный? Неужели почувствовал, что обманывает?

Не может этого быть! Не может!

Шла вперед, как на казнь. Молясь про себя, чтобы Песнь опять не откликнулась. Уж несколько лет, даже намека легкого на нее не было. Пусть так и остается.

Молодой тьерд, что у ступеней стоял, подал ей руку, но Дэни даже не посмотрела в его сторону. Поднялась сама, в гробовой тишине, остановилась рядом с исполином, не отводящим от нее взгляда тяжелого.

— Давай, — кивнул в сторону камня.

Девушка обреченно голову повесила и подошла ближе.

Скользнула взглядом по белой поверхности, задержавшись на пульсирующем в углублении Вей-маане. Думала, что в прошлом году закончились ее мучения с Песней Земли, а оно вон как обернулось. Послала же нелегкая этого тьерда прозорливого именно в Змеево!

— Клади руки, — прозвучало прямо за спиной. Бесшумно ближе подошел, словно чувствовал неладное.

Закусив губу, так что солоноватый привкус крови почувствовался, Даниэль осторожно, легко-легко, будто бабочка крылом, прикоснулась к камню.

Испуганно сердце сжалось, когда почувствовала, как душа ее к ладоням рванула.

В прошлом году все не так было, не чувствовала она ничего, кроме дрожи легкой, а сейчас все тело гудело, покрывшись испариной.

Охнув, отняла руки от камня, прижав их к себе испуганно, и попыталась отступить, но наткнулась на тьерда, по-прежнему стоявшего за спиной.

— Минута не прошла, — холодно заметил он.

Задрожала, когда на плечо рука тяжелая легла, не давая сбежать.

Подтолкнул к камню:

— Клади руки обратно!

Обвела беспомощным взглядом жителей деревенских, надеясь, что хоть кто-то заступится. Только зря, все смотрели зачарованно, ожидая развязки, и никто не собирался защищать племянницу безумной Бренны.

— Живо! — прогремел тъерд, сдавив плечо так, что ойкнула.

Чуть не плача, приложила руки обратно, тотчас почувствовав, как камень на прикосновения откликается, притягивает к себе.

Кровь быстрее по венам побежала, сердце птицей забилось, а на глаза слезы навернулись.

Здесь ее Песнь. Откликнулась с жадностью, голодным зверем набросилась, словно только этого момента и ждала.

Теперь Дэниэль уповала только на одно. Чтобы не кобальт проклятый был. Что угодно. Хоть золото столичное, хоть аметист захудалый. Только не кобальт.

— Достаточно, — произнес тьерд, когда минута миновала, — показывай.

Дрожа, как осинка на ветру, Дэниэль медленно подняла руки.

Ни лучей золотых, ни разводов кровавых не было, как у предшественниц. Значит, другая Песнь пришла.

Не дыша, повернула руки ладонями кверху, и чуть не закричала.