Песнь крови

Ваэлин бросился выполнять поручение, радуясь случаю избавиться от внимания стражников. Он отправился в кладовку и нагрузил на поднос все необходимое. Вернувшись в смотровую, он обнаружил там свалку. Крепкий мужик был на ногах. Он забился в угол, его мускулистая рука стискивала горло сестры Шерин. Один из стражников лежал на полу, из бедра у него торчал нож. Остальные двое стояли, размахивая мечами и выкрикивая яростные угрозы.

– Выпустите меня отсюда! – требовал мужик.

– Ишь чего захотел! – орал в ответ сержант. – Отпусти ее, и мы тебя пощадим!

– Если я сяду, Одноглазый меня прикончит! Прочь с дороги, а не то я этой сучке…

Зазубренный нож, который принес Ваэлин, был тяжелее, чем он привык, но бросок был нетрудный. Горло мужика было выставлено напоказ, но в предсмертных судорогах он вполне мог свернуть сестре Шерин шею. Нож вонзился ему в предплечье, рука рефлекторно разжалась, и Шерин рухнула на пол. Ваэлин перемахнул через кушетку, раскидав по пути содержимое подноса, и вырубил мужика несколькими выверенными ударами по нервным узлам на лице и груди.

– Не надо! – выдохнула с пола Шерин. – Не убивайте его!

Ваэлин посмотрел на мужика, который осел на пол с пустыми глазами.

– Зачем мне его убивать?

Он помог ей подняться на ноги.

– Вы целы?

Она помотала головой и отстранилась.

– Уложите его обратно на кушетку, – сказала она Ваэлину хриплым голосом. – Сержант, не могли бы вы мне помочь отнести вашего товарища в другую комнату?

– Если бы ты пришиб этого ублюдка, брат, ты бы оказал ему большую услугу, – буркнул сержант, вместе с другим стражником поднимая на ноги своего раненого товарища. – Его завтра же вздернут на виселицу!

Ваэлину пришлось немало повозиться, поднимая здоровяка с пола: тот состоял в основном из мускулов и весил соответственно. Когда Ваэлин свалил его на кушетку, здоровяк застонал от боли, и глаза у него открылись.

– Если у тебя не припрятано еще одного ножа, я бы на твоем месте лежал тихо, – сказал ему Ваэлин.

Мужик вперился в него убийственным взглядом, но промолчал.

– А кто такой Одноглазый? – спросил у него Ваэлин. – И зачем ему тебя убивать?

– Я ему денег должен, – сказал здоровяк. Лицо у него покрылось по́том, он сильно морщился от боли.

Ваэлин вспомнил рассказы Френтиса о его уличной жизни и о том, как неудачно брошенный нож заставил его искать убежища в ордене.

– Налог?

– Три золотых. Я задержал плату. Мы все ему платим. А Одноглазый терпеть не может тех, кто платит без особого рвения…

Здоровяк закашлялся, на подбородок вытекла струйка крови. Ваэлин налил стакан воды и поднес ему к губам.

– Один мой знакомый когда-то рассказывал мне про человека, которому мальчишка выбил глаз метательным ножом, – сказал Ваэлин.

Здоровяк напился и кашлять перестал.

– Мальчишку звали Френтис. Жаль, что щенок не убил этого ублюдка. Одноглазый говорит, когда он его поймает, будет год с него живьем шкуру снимать.

Ваэлин решил, что ему рано или поздно придется переведаться с Одноглазым. Он пригляделся к болту, который по-прежнему торчал из плеча у здоровяка.

– За что это стражники тебя так?

– Застукали, когда я выходил со склада с мешком пряностей. Хороший был товар, кабы не попался, я бы на нем шесть золотых заработал, не меньше.

«Он умрет за мешок пряностей, – осознал Ваэлин. – Ну и еще за то, что пырнул ножом стражника и пытался задушить сестру Шерин…»

– Как тебя зовут?

– Галлис. Галлис-Верхолаз меня прозвали. Нет такой стенки, на которую я не мог бы взобраться.

Он, поморщившись, приподнял руку, в которой до сих пор торчал зазубренный нож.

– Хотя, похоже, больше мне по стенкам не лазить. Все, отлазился!

Он расхохотался и тут же скорчился от боли.

– Красноцвета не найдется, брат?

– Приготовьте настой, – это вернулась сестра Шерин в сопровождении сержанта. – Одна часть красноцвета на три части воды.

Ваэлин взглянул на ее горло, покрасневшее и в синяках от пальцев Галлиса.

– Вам бы тоже не мешало показаться целителю.

В глазах у нее на миг вспыхнул гнев, и Ваэлин понял, что сестра с трудом сдержала резкий ответ. Он не мог понять, отчего она злится: то ли оттого, что оказалась не права, то ли оттого, что он спас ей жизнь.

– Пожалуйста, брат, приготовьте настой, – хрипло повторила она.

С Галлисом она провозилась больше часа: напоила его красноцветом, потом вынула из плеча арбалетный болт, перепилив древко, затем расширив рану и аккуратно вытянув зазубренный наконечник. Галлис изо всех сил вцепился зубами в кожаный ремень, сдерживая крик. Затем Шерин занялась ножом, который вонзился ему в руку. Его вынуть оказалось сложнее: нож застрял вплотную к крупному кровеносному сосуду. Но после десяти минут работы все же удалось вынуть и его. Наконец она зашила раны, предварительно промазав их корровым гелем. К тому времени Галлис лишился чувств и заметно побледнел.

– Он потерял много крови, – сказала Шерин сержанту. – Его пока не следует трогать.

– Ну, сестра, долго-то мы ждать не можем, – сказал сержант. – Завтра утром он должен предстать перед судом.

– На пощаду ему рассчитывать не стоит? – спросил Ваэлин.