Песнь меча

Я посмотрел на Гизелу. Она была датчанкой, а я ни разу не встречал среди моих соотечественников-саксов колдовства, описанного Этельвольдом. Гизела пожала плечами – значит, подобная магия была незнакома и ей.

– И кто вызывает мертвеца? – спросила она.

– Свежий труп, – ответил Этельвольд.

– Свежий труп? – переспросил я.

– Надо послать кого-нибудь в мир мертвых, – объяснил Этельвольд как нечто само собой разумеющееся, – чтобы он разыскал там Бьорна и привел обратно.

– Итак, кого-то убивают? – спросила Гизела.

– А как еще можно отправить посланца к мертвецу? – воинственно отозвался Этельвольд.

– И Бьорн говорит по-английски? – осведомился я.

Я задал этот вопрос, потому что знал – Этельвольд почти не понимает датского языка.

– Он говорит по-английски, – угрюмо подтвердил Этельвольд.

Ему не нравилось, что его допрашивают.

– Кто тебя к нему отвел?

– Какие-то датчане, – неопределенно ответил он.

Я издевательски ухмыльнулся:

– Итак, явились некие датчане, сказали, что с тобой хочет поговорить мертвый поэт, и ты покорно отправился во владения Гутрума?

– Мне заплатили золотом! – в свое оправдание сказал Этельвольд.

Он вечно был в долгах.

– А зачем ты пришел к нам?

Этельвольд не ответил. Он ерзал и смотрел на Гизелу, которая пряла шерсть.

– Ты отправился в земли Гутрума, – настойчиво продолжал я, – поговорил с мертвецом, а потом явился ко мне. Почему?

– Потому что Бьорн сказал – ты тоже будешь королем! – ответил Этельвольд.

Он говорил негромко, и все равно я поднял руку, призывая его умолкнуть, и тревожно оглянулся на дверь, словно ожидал, что в темной соседней комнате притаился шпион. Я не сомневался: среди моей челяди есть шпионы Альфреда. Мне казалось, я знаю, кто именно, но я не был полностью уверен, что их распознал. Поэтому я позаботился, чтобы слуги находились подальше от комнаты, в которой велась беседа с Этельвольдом.

И все равно говорить громко было бы глупо.

Гизела перестала прясть и пристально смотрела на Этельвольда. Я – тоже.

– Что он сказал? – переспросил я.

– Он сказал, что ты, Утред, будешь коронован как правитель Мерсии, – тише проговорил Этельвольд.

– Ты что, пил?

– Нет. Только эль.

Он подался ко мне.

– Бьорн Мертвец желает поговорить и с тобой, чтобы рассказать, какая судьба тебя ждет. Мы с тобой, Утред, будем королями и соседями. Боги этого хотят, и они послали мертвеца, чтобы тот выразил их волю.

Этельвольд слегка дрожал и потел, но не пил. Страх отбил у него охоту пить, и это убедило меня, что он говорит правду.

– Боги желают знать, согласен ли ты встретиться с мертвецом. И если ты согласен, они пошлют его к тебе.

Я посмотрел на Гизелу, а она на меня – ее лицо ничего не выражало. Я не сводил с нее глаз не в ожидании ответа, а потому что она была так красива! Моя темноволосая датчанка, моя дорогая Гизела, моя супруга, моя любовь. Она, должно быть, прочла мои мысли, потому что ее длинное суровое лицо медленно расплылось в улыбке.

– Утред должен стать королем? – спросила она, прервав молчание, и посмотрела на Этельвольда.

– Так сказал мертвец, – с вызовом отозвался Этельвольд. – А Бьорн услышал об этом от трех сестер.

Он имел в виду норн – богинь судьбы, трех сестер, определяющих наше предназначение.

– Утред должен стать королем Мерсии? – с сомнением спросила Гизела.

– А ты будешь королевой, – ответил Этельвольд.

Гизела снова взглянула на меня. То был недоуменный взгляд, но я не дал ответа, которого она ожидала. Вместо этого я стал думать о том, что в Мерсии нет короля. Их прежний король, ублюдок-сакс на поводке датчан, умер, не оставив наследников. Королевство было поделено между датчанами и саксами. Брат моей матери был олдерменом Мерсии, пока не погиб от рук валлийца, поэтому во мне текла и мерсийская кровь. И в Мерсии не имелось короля.

– Думаю, тебе следовало получше расслышать, что сказал мертвец, – сурово проговорила Гизела.

– Если за мной пришлют, я откликнусь на зов, – пообещал я.

Потому что мертвец разговаривал и хотел, чтобы я стал королем.

* * *

Альфред прибыл через неделю.

То был прекрасный день. Полуденное солнце стояло низко в бледно-голубых небесах над холодной землей. Рукава реки, там, где Темез медленно тек близ островов Скефтес-Ай и Воденес-Ай, обрамлял лед. У края льда ходили лысухи, куропатки и поганки; на подтаявшей грязи Скефтес-Ай охотилось за червяками множество черных и обыкновенных дроздов.

Здесь был мой дом. Уже два года это было моим домом. Коккхэм, край Уэссекса, откуда Темез течет к Лундену и к морю. Я, Утред, нортумбрийский лорд, изгнанник и воин, стал строителем, торговцем и отцом. Я служил Альфреду, королю Уэссекса, не потому, что хотел ему служить, а потому, что дал ему клятву верности.

И Альфред поручил мне построить в Коккхэме новый бург.