Песнь меча

— Не стоит! Ты уже дважды охранял меня в плавании, и, похоже, Норны, плетущие судьбу человека, замыслили это и третий раз. Так что давай не будем нарушать традицию!

«Морская корова» отплыла два дня спустя. Обычно Хериольф гораздо дольше оставался на Малле, потому что в здешнем поселении было выгодно торговать шкурами и драгоценностями, но теперь весь остров был в нетерпении, готовясь взлететь, словно дикие гуси весной, и жители были слишком увлечены ожидавшей их новой жизнью, чтобы уделять внимание великолепной бронзе и янтарю, диковинным украшениям с восточных базаров или толстым шкурам белых медведей.

— Когда Эджил наведет тут порядок, торговля вернется, — заметил Бьярни.

Но Хериольф сомневался.

— Может быть, со временем. Если Эджил удержит поселение и защитит его от пиратов…

«Морская корова» вышла в залив и, минуя остров Кальф, направилась на юг. Погода была спокойная, и они держались поближе к берегу, потом бросили якорь у белых берегов Айлея [87]и торговали там целый день, а затем направились на юго-запад, к Аргайлу, чтобы закупить превосходные шкуры диких кошек с лесистых земель. Потом на Арран, а когда острова остались позади, они вышли в открытое море — с пустынными водами залива Солуэй-Ферт [88]

на востоке и голубоватой дымкой ирландских берегов, окаймлявших мир с запада.

А дальше, на юго-востоке, еще невидимые — но Бьярни учуял их, как лошадь родную конюшню, — тянулись побережье и поселения Лейкланда. За пять лет своего изгнания он плавал и этими путями, но теперь все было по-другому — он плыл к родному поселению, домой — если вообще какое-то место на земле можно считать домом — к небольшой укромной долине над Эскдейлом [89], где он построит себе домик и его жена будет прясть у камина, и родится сын, которому он везет новый меч. Славное будущее, и все же, подплывая к родным берегам, он не чувствовал, как ожидал, бурной радости.

Рафнглас был самым северным поселением Лейкланда. Осталось совсем немного, они успеют доплыть задолго до темноты…

И тут их настигла буря. Сначала это были внезапные порывы ветра, которые кружили следом за ними и временами утихали до мертвого штиля. Но как только они вышли из пустынных вод Солуэй-Ферта в открытое море, с северо-запада, под рваными грозовыми облаками, бегущими низко над волнами, на них обрушилась буря.

Море изменилось на глазах.

После пяти лет плавания среди островов Бьярни достаточно хорошо угадывал погоду по облакам и крикам птиц, чувствовал таинственный запах надвигающейся бури, но это был один из тех редких штормов, которые возникают без предупреждения, застигая врасплох даже самых опытных моряков, как будто боги грозы неожиданно разжали руки и выпустили ветры — просто от скуки.

— Отведи собаку вниз и привяжи ее, — сказал Хериольф. — Не нравится мне эта погода.

Бьярни схватил Хунина за ошейник и потащил его, лающего и упирающегося, вниз, под дощатую обшивку палубы, и привязал к мачте на короткой веревке — чтобы не придавило грузом во время качки. Корабль раскачивался все сильнее, и когда Бьярни вернулся на палубу, он увидел, как сильно изменилась погода всего за пару минут. Небо стало темным и грозным, море помутнело, а косматые волны покрылись пеной. Команда убирала паруса, ветер протяжно выл в снастях, паруса бились, как громадные неуклюжие крылья, а соленая вода заливала вздымавшуюся палубу.

— Не доплыть нам сегодня до Рафнгласа, — крикнул кто-то.

Вскоре стемнело, хотя до заката было еще далеко. И фигура Хериольфа — он привязал себя к рулевому веслу и стоял широко расставив ноги — растворилась во мгле. Из темноты доносился только голос, выкрикивавший приказы. Наконец они свернули паруса, и теперь ветер гнал корабль с голыми мачтами.

Наступила глубокая ночь, а они все еще сражались с морем. Хериольф нащупывал путь между гребнями волн, которые, будь у него меньше опыта, давно потопили бы их. Целые горы воды, с великими долинами между ними, обрушивались на палубу. Временами «Морская корова» неуклюже покачивалась на подъеме, но всегда достигала вершины, замирала там на мгновение и подхваченная ветром, запертым между волнами, скользила вниз по склону.

Так они и плыли по могучим волнам, доверившись невидимому человеку у рулевого весла. Однажды, когда из-за облаков появилась луна, далеко на западе что-то мелькнуло — видимо, южный выступ острова Мэн [90], а потом все опять погрузилось во мрак очередной волны, и еще одной, и еще…

Они не знали, сколько плывут и куда, им оставалось только вычерпывать воду, припав к палубе и подставив согнутые спины под удары волн. Они всматривались в грозную пучину в поисках малейших признаков берега и верили, что человек у рулевого весла не даст очередной волне, несущейся, словно табун диких лошадей, разбить корабль в щепки. Они напрягали последние силы, чтобы быть готовыми ко всему и молились Белому Христу и Тору, чтобы они вывели их к берегам Уэльса, а грозу направили в открытое море.