Песнь молодости

— Каждый из нас преисполнен великих стремлений, все мы страстно мечтаем о процветании нашей родины, о своем счастливом будущем. Сколько героев революции пролили и проливают свою кровь во имя этой мечты! За это отдали свои жизни жертвы трагедии, происшедшей год назад! Мы работаем не покладая рук, мы упорно учимся, мы неустанно боремся за то, чтобы построить в Китае лучшее общество! А наши правители? Они погрязли в разврате и бесстыдстве. Их внешняя политика — это раболепие перед иностранцами, они охотно продают им нашу родину, ища лишь выгод для себя. Их внутренняя политика — это виселицы, расстрелы, аресты, тюрьмы, кабала… Жизнь народа неимоверно тяжела. После прихода к власти гоминдана расстреляны и замучены в застенках сотни тысяч наших юношей и девушек. Сотни тысяч!.. Их не вместили бы и несколько таких стадионов, как этот! Такова их внутренняя политика — здесь они смелы и безжалостны! Но посмотрите, как они ведут себя с иностранными державами! Японские бандиты развивают наступление на Лэнкоу, Сифэнкоу, Губэйкоу[53]. Местные отряды обороны, движимые горячей любовью к родине, включились в борьбу и доблестно сражаются с японцами. Что же делает и что говорит председатель Военного совета Чан Кай-ши? Он отдал приказ тридцати или даже сорока дивизиям, дислоцированным в районе Бэйпин — Тяньцзинь, не оказывать японцам сопротивления и вести наблюдение за нашими сражающимися частями. Он даже приказал: «Беспощадно расстреливать всех, кто слишком много говорит о сопротивлении Японии…»

— Долой японских бандитов!

— Долой гоминдановских предателей!

Эти мощные, гневные возгласы были неожиданно прерваны звуками захлебывающихся полицейских свистков. Словно ураган пронесся над толпой — люди дрогнули и стали испуганно озираться по сторонам.

— Товарищи! Друзья! Реакционному господству скоро конец! Наш народ поднимается!

Лу Цзя-чуань по-прежнему стоял на трибуне. Он словно не слышал свистков и спокойно продолжал:

— Поэт Шелли[54] сказал: «Пришла Зима, зато Весна в пути!»

— «Зато Весна в пути!», — отозвались из толпы страстные голоса.

Вслед за свистками полицейских воздух огласился треском винтовочных выстрелов. Толпу охватило смятение: одни продолжали громко выкрикивать лозунги, другие в беспорядке бежали куда глаза глядят. Дао-цзин в беспокойстве взглянула на свою соседку, потом перевела взгляд на Лу Цзя-чуаня. Спокойный и сосредоточенный, он стоял на трибуне. Дао-цзин немного успокоилась и невольно придвинулась ближе к нему. Она вопросительно смотрела на Лу Цзя-чуаня: «Почему он не спасается?»

— Без паники! — взмахнув рукой, громко крикнул Лу Цзя-чуань. — Товарищи! Друзья! Реакционные власти хотят разогнать наш митинг, мы окружены. Но смелые бойцы не отступают перед опасностью. Камнями, кулаками мы будем драться с ними! Мы прорвемся со стадиона и продолжим демонстрацию!

Слова Лу Цзя-чуаня подбодрили студентов, и дрогнувшие было ряды демонстрантов вновь сомкнулись. Восемью колоннами с камнями за пазухой плечом к плечу они двинулись к главному зданию университета. Студентка, новая знакомая Дао-цзин, оказалась ведущей одной из колонн. Спокойно и неторопливо вела она свою колонну к выходу. Дао-цзин протиснулась поближе к ней и запела вместе со всеми:

Вставай, проклятьем заклейменный,Весь мир голодных и рабов!

Кипит наш разум возмущенный…

Звуки «Интернационала», заглушая отрывистые винтовочные выстрелы, стремительно неслись в воздух.

— Стой! Ни с места! Стрелять будем!

Вооруженные до зубов полицейские, похожие в своей черной форме на стаю воронья, с винтовками наперевес и дубинками налетели на безоружных студентов, словно перед ними была миллионная армия противника. Ло Да-фан не мог больше оставаться в бездействии. Появившись неизвестно откуда, он встал впереди колонны, и его звонкий голос потряс воздух:

— Вперед, вперед, на улицу! По кровавым следам героев «18 марта», вперед!

— Вперед! Вперед, на улицу! По кровавым следам героев «18 марта», вперед! — в единодушном гневном порыве откликнулась толпа.

Не успели передние ряды достичь ворот, как завязалась схватка. Послышались крики, со всех сторон посыпались камни, удары прикладов, засверкали штыки, толпа студентов смешалась с полицейскими. Не в силах остановить демонстрантов, полиция открыла огонь. Студенты яростно оборонялись камнями. Откуда-то сзади выскочили жандармы и начали хватать и связывать демонстрантов.

— Бей! Бей палачей! Долой гоминдановцев! — раздавались дружные возгласы.

— Хватай! Хватай этих коммунистов! За рубли продались! — неистовствовали жандармы.