Песнь надежды

В гостиную вошел Стэнхоуп с подносом в руках и направился к Чамберзу.

– Эти письма доставлены сегодня, сэр. Большой конверт – для вас, а другой – для мистера Рейборна.

Молодой человек взял оба письма.

– Принеси большой кофейник кофе и, если можно, поскорее.

– Вы голодны, сэр?

Тони посмотрел на Рейфа, но тот отрицательно покачал головой.

– Только кофе, – повторил он.

Дворецкий вышел из гостиной, оставив друзей одних. Тони вручил другу бледно-голубой конверт и занялся своим, более толстым письмом с печатью юридической конторы, занимавшейся делами их семьи. Рейф спрятал конверт в карман сюртука.

– От Джилли?

– Да, – ответил Рейф, не желая читать послание любимой при посторонних.

Тони быстро пробежал глазами адресованное ему письмо, и его лицо приняло удивленное выражение.

– В чем дело? – спросил Рейф. – Плохие новости?

– И да, и нет, – ответил хозяин дома, жалея, что дворецкий пошел за кофе, а не бутылкой виски. Подойдя к окну, он стал размышлять над прочитанным.

Дворецкий принес кофе, поставил поднос на столик и так же тихо вышел. Друзья налили себе по чашке.

– Представляешь, – начал Чамберз, залпом выпив свою чашку и наливая новую, – мой любимый дядюшка Седрик скончался, упав с лошади и сломав себе шею. Судя по дате на письме, оригинал которого отправили адвокатам, а копию мне, дядюшка умер почти шесть месяцев назад.

– Вы были близки?

– Нельзя сказать, что очень, но если судить по этому письму, дядюшка был другого мнения. Он оставил мне поместье довольно значительных размеров.

– Где?

– В Австралии.

– В Австралии? – переспросил Рейф недоверчиво. – Но это же на краю света!

– Вот именно, – согласился Тони, допивая третью чашку кофе в надежде, что крепкий напиток хоть немного прояснит разум.

– В соответствии с волей дядюшки Седрика, я должен поехать туда, чтобы лично получить наследство. А еще в завещании сказано, что я могу получить свою долю только после того, как пробуду в Австралии не менее года.

– Свою долю?

– Да. – Поставив на столик фарфоровую чашку, Чамберз опустился в кресло и принялся читать дальше. Явно нервничая, он провел рукой по светло-каштановым волосам. – Скорее всего, имеется сонаследник… Это женщина, – заметил Тони, продолжая чтение. – Боже милостивый! – вдруг воскликнул юноша.

– Что еще? – поинтересовался американец.

– У старика была любовница, и он оставил этой шлюхе половину состояния. – Тони перевел взгляд на друга. – Не могу же я жить в одном доме с проституткой! Тем более, что у нее есть ребенок.

– С чего ты взял, что она проститутка, дружище?

– В письме говорится, что она была спутницей моего дяди около трех лет, с тех пор, как он вернулся из поездки в Америку. Красотка жила с ним в одном доме и делила постель, но старик так и не женился на ней.

– Не женился, но оставил половину своего поместья, – заметил Рейф, значит, она была очень дорога ему.

– Или просто обвела дядюшку вокруг пальца. Адвокаты подчеркивают, что в случае невыполнения воли покойного, все состояние переходит к этой женщине. – Чамберз встал, невольно выругавшись. – Черт знает, что такое.

Рейф увидел в глазах друга решимость.

– Почему ты принимаешь это так близко к сердцу?

– Если верить адвокатам, поместье далеко не маленькое и очень доходное. Я не уступлю его какой-то приживалке, сумевшей втереться к старику в доверие. Посмотрим, чья возьмет.

– В таком случае, мы можем отплыть на одном корабле. Высадимся в Галвестоне и поедем ко мне на ранчо. А оказавшись в Техасе, можно связаться с Лос-Анджелесом или Сан-Франциско, чтобы узнать расписание судов, следующих в Австралию.

Тони несколько минут раздумывал над предложением друга.

– Да, – наконец, решил он. – Ты прав, Рейф. Мне не потребуется много времени, чтобы привести в порядок свои дела и попрощаться с семьей. В Англии меня ничего не задерживает. – Наташе Диллингтон он решил отправить письмо, не желая встречаться лично.

Входя в спальню, расположенную на верхнем этаже, Рейф испытывал то же самое. Ничто не задерживало его в Англии, ему не к кому было возвращаться. Вчера пришел ответ Джорджины Дейсер на просьбу о продаже картины. Художница вежливо отказала, сделав это очень тактично, но отказ оставался отказом.

Вытащив из кармана письмо Джилли, Рейф положил его на кровать и стал переодеваться. Он набросил на себя черный шелковый халат, любезно предоставленный хозяином дома. В Техасе ему и в голову бы не пришло надеть подобное, но здесь, в Англии, это было частью гардероба.

Молодой человек открыл окно. На улице было прохладно и сыро, погода испортилась. А в Техасе в это время уже тепло, и склоны холмов покрываются синими звездочками васильков. Сломав восковую печать, Рейф вытащил листок бумаги.

«Мой дорогой Рейф, благодарю тебя за великодушное предложение. Завтра я пришлю тебе то, что хотела бы послать своим родным в Техасе. Передай им, пожалуйста, что я все так же сильно их люблю.

А тебе, Рейф, я желаю всего самого доброго в семейной жизни. Пусть она принесет тебе счастье, которого ты заслуживаешь. Навсегда остаюсь твоим другом».

Письмо было подписано довольно официально: Джиллиан Фицджеральд Бьюкенен.