Песнь надежды

С той минуты, как Джорджи пошла переодеться перед чаем, слова Марины не выходили у нее из головы. Ей представлялась возможность посетить известнейшие музеи искусств и частные коллекции, где собраны работы великих мастеров кисти. Представиться ли такая прекрасная возможность когда-нибудь еще? Леди Алленвуд писала также об их взаимоотношениях, признаваясь в симпатиях к Джорджи и обещая не оказывать никакого давления, если она предпочтет просто дружбу.

Ей нравилась эта очаровательная женщина, художницу тянуло к ней, хотя чувство к леди Алленвуд нельзя было сравнить с любовью к Джилли. Но Джорджи знала, что Марина могла дать ей то, на что не способна подруга. Это начало и одновременно конец, подумала девушка.

– Когда ты приняла это решение? – спросила Джилли, разливая чай.

– Сегодня днем. Нельзя упустить такую возможность, – ответила девушка, добавляя себе в чашку немного молока.

Джиллиан отрезала два больших куска пирога с морковью – фирменного блюда своей кухарки, для себя и подруги и с аппетитом принялась за еду, размышляя над услышанным.

– Мне пора становиться на ноги, ты согласна? – спросила художница.

– Если честно, не знаю, готова ли ты к этому. Может быть, не стоит торопить события?

Джорджи уставилась в тарелку.

– Чем скорее я уеду, тем лучше, – неуверенно прошептала она.

– Что ты сказала?

– Я сказала, что мне лучше уехать.

– А я думаю иначе, – не согласилась Джилли.

– Ты здесь не при чем. Все дело во мне. И кроме того, когда я уеду, ты сможешь со спокойной совестью делать то, к чему стремишься.

– И что же это, по твоему мнению?

– Уехать к Рейфу, – чуть слышно промолвила Джорджи. – Ты ведь хочешь увидеть его, правда?

Джилли густо покраснела.

– Да, хочу, но не стану бросать тебя из-за этого. – Потянувшись через стол, она сжала руки подруги. – Ты слишком много для меня значишь.

– Не так много, как мне хотелось бы, – призналась художница.

– Что ты хочешь этим сказать? – Джиллиан недоуменно захлопала ресницами.

– Я люблю тебя.

– Я знаю это, глупышка.

Джорджи встала из-за стола и повернулась спиной к подруге.

– Нет, ты не знаешь. – Она сделала несколько шагов, прежде чем снова повернуться к столу. – Я люблю тебя. Люблю больше, чем просто подругу, и мне невыносимо видеть каждый день, встречаться с тобой и прятать свои чувства. Теперь ты понимаешь, почему я должна уехать? – прошептала девушка со слезами в голосе.

Джилли молчала, оглушенная этим неожиданным признанием. У нее и в мыслях не было ничего подобного.

– Мне очень жаль, честное слово.

– Чего тебе жаль? – недоверчиво спросила Джорджи.

– Я по собственному опыту знаю, что такое любить без взаимности.

– Ты заблуждаешься, – с грустной улыбкой сказала художница и назвала цену, которую Рейф предложил за картину.

– Он хотел выложить за «Магдалину» такую огромную сумму?

– Да, и это мог сделать лишь человек, безнадежно влюбленный в натурщицу.

– Ты продала ее Рейфу? Джорджи покачала головой.

– Нет, подарила.

– Подарила?

– У меня есть на то особые причины. – Художница подошла к столу и села на свое место, глядя прямо в глаза подруге. – Ты ненавидишь меня, да?

Ненависть? – подумала Джилли. Как можно испытывать ненависть к Джорджи? Разве могла она разом перечеркнуть годы дружбы? Забыть, как они делились самым сокровенным, вместе плакали и радовались? И все из-за каких-то трех слов. И хотя их истинный смысл потряс Джилли, она не могла позволить этому признанию разрушить их многолетнюю дружбу.

– Я никогда не смогу возненавидеть тебя, Джорджи, – ответила Джилли искренне. – Ты должна знать это. Нас связывает слишком крепкая дружба, чтобы ее могло что-нибудь сломать.

Художница с трудом сдерживала слезы. Страх быть отвергнутой рисовал в мозгу девушки ужасные сцены. Она боялась увидеть во взгляде подруги отвращение, гнев, презрение, и, хуже всего, безразличие.

Заметив этот страх, Джиллиан снова взяла руки Джорджи в свои ладони.

– Мы навсегда останемся подругами, милая, – сказала она мягко и в то же время уверенно. – Ничто не сможет помешать этому. Ничто. – Джилли вздохнула. – Но ты права. Каждому из нас пора идти своим путем.

Джорджи робко улыбнулась, радуясь, что не потеряла подругу.

– Значит, ты все же поедешь к Рейфу?

– Я должна сделать это.

«Что может быть проще, – подумала девушка. – Она любит Рейфа и никогда не перестанет любить».

Часть вторая

Голод сердца

ГЛАВА 15

Техас, 1888

В это воскресное утро, готовя завтрак для Рейфа, Бесси размышляла о подарке ко дню рождения хозяина, которому через неделю исполнялось двадцать четыре года.

Одна мысль давно не давала покоя служанке: Рейфу нужна жена, хорошая женщина, способная превратить его ранчо в красивое уютное гнездышко и избавить от тоски и одиночества, женщина, которая заменит красавицу, чей портрет висит в спальне.

Бесси до сих пор не забыла своего удивления, когда в конце прошлого месяца доставили это полотно. Рейф находился на пастбище, и она поставила ящик с картиной в гостиную, а когда хозяин вернулся, увидела его радостное изумление и восторг.