Песнь о Трое

В его словах был смысл. Я повернулся и вместе с ним потащился к берегу. Патрокл, как всегда, шел рядом, мирмидоняне — следом, распевая победную песнь. Мы не обращали внимания на попадавшиеся по дороге дома, даже если там были женщины, нам они были не нужны. Дойдя до галечной кромки, мы замерли, пораженные зрелищем. Берег был завален людьми. Со всех сторон раздавались крики, плач, стоны, захлебывающиеся мольбы о помощи. Одни тела двигались, другие лежали неподвижно — их тени унеслись в мрачные пустоши темного царства, где правит Аид.

Агамемнон с Одиссеем стояли в сторонке, пока воины суетились вокруг кораблей, освобождая их рычагами там, где носы зацепились за борт или корму; берег приводили в порядок, раненых переносили на корабли, а корабли сталкивали на глубокую воду, начиная с тех, которые стояли с внешнего края. Взглянув на солнце, я увидел, что оно уже клонится к закату, от дня оставалась одна треть. Мои кости словно налились свинцом, рука была слишком тяжелой, чтобы ее поднять, и я волочил секиру за ремень по земле. Я совершенно не знал, что мне еще делать, и подошел к Агамемнону, который смотрел на меня с отвисшей челюстью. Было видно, что он не уклонялся от битвы, ибо на нем была кираса, а лицо перепачкано запекшейся кровью и грязью. Но если его вид меня не поразил, то Одиссей являл собой странное зрелище. Его доспехи были разрублены на груди, но кожа осталась нетронутой.

— Ахилл, ты что, купался в крови? — спросил верховный царь. — Ты не ранен?

Я молча покачал головой; я начинал осмысливать тот шквал эмоций, который я испытал в начале боя, и то, что я о себе узнал, угрожало навсегда поселить дочерей Коры в моей голове. Смогу ли я жить с таким грузом или сойду с ума? Потом я подумал об Ифигении и понял, что моим наказанием было жить в здравом рассудке.

— Так это был ты со своей секирой! — продолжал Агамемнон. — Я подумал было, что это Аякс. Но ты заслужил нашу благодарность. Когда ты принес тело мужа, который убил Иолая, троянцы пали духом.

— Я сомневаюсь, что дело было во мне, мой господин. Троянцы уже получили сполна, а мы все продолжали высаживать воинов на берег. Кикн был моим личным врагом. Он осмеял мою честь.

Одиссей снова взял меня за руку, но на этот раз мягче.

— Вон твой корабль, Ахилл. Поднимайся на борт, пока он не отплыл.

— Куда?

— Не знаю. Знаю только, здесь нам оставаться нельзя. Пусть Троя позаботится об умерших. Телеф говорит, внутри лагуны, за оконечностью мыса, на берегу Геллеспонта есть хорошее место. Мы хотим посмотреть.

В конце концов большинство царей отправились в путь на корабле Агамемнона; мы шли на север вдоль побережья, пока не достигли устья Геллеспонта, — первые корабли Эллады, которые вошли в эти воды за целое поколение, тихо покачивались на волнах. На расстоянии одной-двух лиг холмы, склоны которых уходили в море, уступили место отлогому берегу, который был намного длиннее и шире, чем тот, на котором лежал Сигей, и в целую лигу длиной. По обеим его сторонам в море впадали реки, и песчаные отмели создали лагуну, со всех сторон окруженную сушей. Единственным доступом в соленое озеро был узкий проход в середине; внутри стоял мертвый штиль. Дальний берег каждой реки заканчивался высоким, выступающим в море мысом, и на вершине того из них, чья река была больше и грязнее, стояла крепость, сейчас брошенная: ее гарнизон, несомненно, бежал в Трою. Никто не вышел из нее, чтобы посмотреть, как к берегу подходит флагманский корабль Агамемнона, но все до единого аккуратные маленькие военные корабли, приспособленные для сбора пошлины, так и остались на берегу. Когда мы собрались у борта, Агамемнон повернулся к Нестору:

— Подойдет?

— На мой неопытный взгляд, смотрится довольно мило, но спроси лучше у Феникса.

— Это хорошее место, мой господин, — скромно вмешался я. — Если они попытаются напасть на нас здесь, им придется несладко. Благодаря рекам они не смогут подобраться с флангов, хотя те, кто расположится у самых рек, будут наиболее уязвимы.

— Тогда кто согласится тащить свои корабли вверх по рекам? — спросил верховный царь и немного смущенно добавил: — Моим придется остаться в центре, чтобы остальным было проще к ним подойти…

— Я поплыву по той реке, которая побольше, — быстро ответил я, — и окружу свой лагерь частоколом на случай, если нас атакуют. Защита внутри защиты.

Лоб верховного царя нахмурился.

— Похоже, ты думаешь, мы здесь надолго, сын Пелея.

Я посмотрел ему в глаза:

— Мы здесь надолго, мой господин. Признай это.

Но он не признал. И начал раздавать приказы, кому куда ставить свои корабли, подчеркивая временность стоянки.

Флагманский корабль остался в центре лагуны, в то время как остальные один за другим медленно входили в нее, взмахивая веслами, — наступила ночь, но еще даже треть из них не были вытащены на берег. Мои собственные корабли оставались на рейде в водах Геллеспонта вместе с кораблями Аякса, Малого Аякса, Одиссея и Диомеда. Нам предстояло стать самыми последними. К счастью, погода по-прежнему была хорошая и Геллеспонт был гладким, как озеро.