Александръ Пушкинъ

Пѣснь о Вѣщемъ Олегѣ

Какъ нынѣ сбирается вѣщій Олегъ

Отмстить неразумнымъ Хозарамъ:

Ихъ села и нивы, за буйный набѣгъ,

Обрекъ онъ мечамъ и пожарамъ.

Съ дружиной своей, въ Цареградской бронѣ,

Князь по полю ѣдетъ на вѣрномъ конѣ.

Изъ темнаго лѣса навстрѣчу ему,

Идетъ вдохновенный кудесникъ,

Покорный Перуну старикъ одному,

Завѣтовъ грядущаго вѣстникъ,

Въ мольбахъ и гаданьяхъ проведшій весь вѣкъ.

И къ мудрому старцу подъѣхалъ Олегъ.

«Скажи мнѣ, кудесникъ, любимецъ боговъ,

Что сбудется въ жизни со мною?

И скоро ль, на радость сосѣдей-враговъ,

Могильной засыплюсь землёю?

Открой мнѣ всю правду, не бойся меня:

Въ награду любаго возьмешь ты коня».

Волхвы не боятся могучихъ владыкъ,

А княжескій даръ имъ ненуженъ;

Правдивъ и свободенъ ихъ вѣщій языкъ,

И съ волей небесною друженъ.

«Грядущіе годы таятся во мглѣ:

Но вижу твой жребій на свѣтломъ челѣ.

Запомни же нынѣ ты слово мое:

Воителю слава отрада;

Побѣдой прославлено имя твое;

Твой щитъ на вратахъ Цареграда;

И волны, и суша покорны тебѣ;

Завидуетъ недругъ столь дивной судьбѣ.

И синяго моря обманчивый валъ

Въ часы роковой непогоды,

И пращъ и стрѣла, и лукавый кинжалъ

Щадятъ побѣдителя годы…

Подъ грозной броней ты не вѣдаешь ранъ;

Незримый хранитель могущему данъ.

Твой конь не боится опасныхъ трудовъ;

Онъ, чуя господскую волю,

То смирный стоитъ подъ стрѣлами враговъ,

То мчится по бранному полю,

И холодъ, и сѣча ему ничего:

Но примешь ты смерть отъ коня своего».

Олегъ усмѣхнулся; однако чело

И взоръ омрачилися думой.

Въ молчаньи, рукой опершись на сѣдло,

Съ коня онъ слѣзаетъ угрюмой,

И вѣрнаго друга прощальной рукой

И гладитъ, и треплетъ по шеѣ крутой.

«Прощай, мой товарищъ, мой вѣрный слуга,

Разстаться настало намъ время:

Теперь отдыхай; ужъ не ступитъ нога

Въ твое позлащенное стремя.

Прощай, утѣшайся, да помни меня.

Вы, отроки-други, возьмите коня!

Покройте попоной, мохнатымъ ковромъ;

Въ мой лугъ подъ устцы отведите;

Купайте, кормите отборнымъ зерномъ;

Водой ключевою поите».

И отроки тотчасъ съ конемъ отошли,

А князю другаго коня подвели.

Пируетъ съ дружиною вѣщій Олегъ

При звонѣ веселомъ стакана.

И кудри ихъ бѣлы, какъ утренній снѣгъ

Надъ славной главою кургана…

Они поминаютъ минувшіе дни

И битвы, гдѣ вмѣстѣ рубились они.

«А гдѣ мой товарищъ, промолвилъ Олегъ,

Скажите, гдѣ конь мой ретивый?

Здоровъ ли? Все также ль легокъ его бѣгъ?

Все тотъ же ль онъ бурный, игривый?»

И внемлетъ отвѣту: на холмѣ крутомъ

Давно ужъ почилъ непробуднымъ онъ сномъ.

Могучій Олегъ головою поникъ

И думаетъ: «что же гаданье?

Кудесникъ, ты лживый, безумный старикъ!

Презрѣть бы твое предсказанье!

Мой конь и донынѣ носилъ бы меня».

И хочетъ увидѣть онъ кости коня.

Вотъ ѣдетъ могучій Олегъ со двора,

Съ нимъ Игорь и старые гости,

И видятъ: на холмѣ, у брега Днѣпра,

Лежатъ благородныя кости;

Ихъ моютъ дожди, засыпаетъ ихъ пыль,

И вѣтеръ волнуетъ надъ ними ковыль.

Князь тихо на черепъ коня наступилъ

И молвилъ: «спи, другъ одинокой!

Твой старый хозяинъ тебя пережилъ:

На тризнѣ, уже недалёкой,

Не ты подъ сѣкирой ковыль обагришь

И жаркою кровью мой прахъ напоишь!..

Такъ вотъ гдѣ таилась погибель моя!

Мнѣ смертію кость угрожала!»

Изъ мертвой главы гробовая змія,

Шипя между тѣмъ выползала;

Какъ черная лента вкругъ ногъ обвилась:

И вскрикнулъ внезапно ужаленный князь.

Ковши круговые запѣнясь шипятъ

На тризнѣ плачевной Олега:

Князь Игорь и Ольга на холмѣ сидятъ;

Дружина пируетъ у брега;

Бойцы вспоминаютъ минувшіе дни

И битвы, гдѣ вмѣстѣ рубились они.