Песнь огня

В доме Дона Маки, одного из деревенских предводителей, мужчины Холбина добавили последний указ глашатая к куче извещений, присланных от имени Леона Грозового Бича и Дракархии Дальнего Нагорья. Девочка, незаметно проскользнувшая мимо мужчин, изучала этот указ, как и предыдущие, стоя на коленях на длинной скамье Маки между отцом и Рори. Мужчины говорили о подвалах, о тайниках и собранной провизии, о том, сколько и что можно спрятать, но она не слушала.

– Слишком рискованно, – заметил Дон Маки.

– Так же, как и еще одна зима после потери урожая, – ответил ее отец.

– Что значит «ослужание»? – спросила девочка.

– Ослушание, – машинально поправил ее отец. – Это когда ты не подчиняешься своему господину.

– Сайлас, – сказал Дон Маки, кивнув на нее, – взгляни-ка на свою дочь.

Мужчины молча наблюдали за девочкой, которая водила пальцем по написанному указу, ее губы шевелились, когда она вспоминала слова глашатая. Она незаметно делала это на их собраниях уже несколько месяцев, прячась в тени отца. И теперь достаточно понимала большую часть слов на странице, чтобы разбирать символы и превращать их обратно в звуки.

– Она не?..

– Я думаю, что да.

Папа провел пальцем по верхней части страницы:

– Что здесь написано, Антигона?

Девочка подвинула его палец с правой стороны пергамента на левую.

– Это начинается здесь, – сказала она.

После этого случая отец специально приводил ее на все собрания. Мужчины Холбина были ей рады. Не потому, что у них было что-то новое, что она могла им прочитать, а потому, что она стала в некотором смысле их талисманом. Эта крошечная девочка с длинным и сложным именем, которая разбиралась в буквах не хуже любого господина. Иногда развлечения ради они заставляли ее читать старые указы. Иногда отец сажал ее на плечи, чтобы отнести домой, и она чувствовала себя достаточно высокой, чтобы коснуться летних звезд, и представляла, что парит высоко, словно драконы, которые кружили в небе.

– Ты притворяешься, – говорил Рори. – Папа верит, что ты умеешь читать, потому что ты его любимица.

Первая часть задела ее больше всего, потому что это была неправда, но она понимала, что Рори ревнует ее к отцу.

– Это не так, – ответила она.

Когда она рассказала об этом Лайле, сестра сказала ей, чтобы она не обращала внимания на Рори. Ему было горько, потому что он был маминым любимчиком, а теперь ее не стало.

Она заметила, как именно Лайла это сказала.

– А чья ты любимица? – спросила она Лайлу, заплетавшую косу.

– Ничья, – ответила Лайла после минутного раздумья.