Песнь победителя

Недавно у моего капитана был день рождения, — я узнала это из его документов. Я купила по этому случаю особенно хороших цветов и привела квартиру в праздничный вид.

Я испекла вместе с фрау Рот шоколадный торт с его инициалами, приготовила особенно вкусный обед. Я даже позвонила ему по телефону на службу и спросила, не опоздает ли он к обеду. Для этого дня я надела свое лучшее платье и чулки.

Пока я возилась, принесли ещё один торт из кондитерской у нас в Карлсхорсте. Оказывается от фрейлейн Вали. Видимо, она дружит с ним не на шутку, если помнит его день рождения. Мне стало обидио — все мои приготовления отходят на задний план. Мой торт нельзя сравнить с кондитерским! Теперь я опять только бедная немецкая девушка.

Когда капитан приехал обедать, то кричит мне с порога: «Марго, кушать! Быстро!» Неужели он опять собирается уезжать? Вот так день рождения? Мог бы немного отдохнуть.

Капитан заходит в кабинет и с любопытством оглядывается по сторонам, не понимая, по какому случаю всё это праздничное убранство. Рассматривает моё новое платье и белоснежный передник. Видимо это больше всего нравится ему. Он улыбается с таким выражением, будто говорит: «Ага, наконец-то!» Затем он спрашивает: «Детка, что это всё означает?» Я поздравляю его с днем рождения.

Он раздумывает что-то, как будто вспоминает какой сегодня день; смотрит на шоколадную цифру и говорит: «Ах да, в самом деле! Ведь сегодня мой день рождения!» Неужели он так заработался, что забыл об этом? Нет, мужчина не может существовать без женщины! Он хуже ребенка и все забывает за своими ужасно важными делами.

При том это беспомощное существо ещё воображает что оно венец творенья. Все это выдумки! Без женщин мужчины наверно и по сей день бегали бы голяком.

В награду за мою заботу капитан опять делает из меня леди на час и командует накрыть стол на двоих. Ах, только бы не пришёл кто-нибудь!

Еще не садясь за стол, капитан налил себе стакан водки и залпом выпил. Что за ужасные привычки! Я уже не раз замечала у него эту манеру заложить фундамент. Потом он начинает потихоньку пить всякие хорошие вещи — на столе шампанское, вино, ликёр.

Эту русскую манеру предварительно оглушить себя стаканом водки замечали многие из нас здесь в Карлсхорсте. Как будто русские хотят сломить этим стаканом какую-то железную завесу в душе. Тогда они становятся разговорчивы и оживлены. Пока не перепьются.

Я попробовала ухаживать за столом, как это полагается хозяйке дома. Но не тут-то было! Капитан опять повернул у себя в душе какой-то выключатель, и теперь я для него только дама и гость. Как будто он нарочно создаёт внутреннюю преграду.

Ведь было бы так просто обнять меня и поцеловать. Ведь я немножко пьяна и это простительно. Минутная слабость! Я бы сделала вид, что ничего не помню…

А он ведёт себя, как джентльмен, как будто у него в жилах сахарная водица. Как противно, когда мужчины слишком долго разыгрывают из себя джентльменов! Ведь я у него уже не первый день, ведь я пользуюсь успехом у мужчин. Но только не здесь.

Капитан включил радио и лег на кушетку. Я села рядом и молчу. Музыка играет тихую мелодию. Я знаю — это действует на него и он сам заговорит. И он сказал. О Боже, что он сказал!

«Марго, ты очень хорошая девушка. Я бы даже сказал слишком хорошая, — гладит меня по руке и задумчиво добавляет: — У тебя, наверно было много мужчин?!»

Я чуть не взорвалась. Надо же так хорошо начать и так плохо кончить! Я уже хотела ответить ему подобающим образом, но удержалась.

«Вы любите кого-нибудь, герр капитан?» — спросила я.

«Конечно, люблю».

«Кого?» — и жду с нетерпением, что он скажет.

«Я люблю Ганса, яичницу, да ещё розовые щёчки», — и смеётся. Видимо он не хочет говорить со мной всерьёз и переводит все в шутку.

«Только смотреть?» — спрашиваю я.

Мне хотелось пошутить. Ведь не даром в моих жилах течет берлинская кровь. Мне хотелось разжечь его, а потом холодно осадить. Ведь он так долго мучает меня.

«Марго, я с удовольствием поцеловал бы твои щёчки. Они у тебя такие свежие. Я даже отсюда чувствую, как они пахнут свежестью», — говорит капитан. У него поразительная манера говорить такие вещи самым спокойным тоном и без малейших намеков на дальнейшее.

«Но мир построен на диалектике, — продолжает капитан. — Ты знаешь, что это такое? Ну, это значит, что после поцелуя в щеку мне захочется поцеловать тебя в губы, затем дальше и дальше».

«Ну, и что же здесь плохого?» — говорю я и думаю: «Неужели у него такая толстая шкура, что он не поймет и этого намёка?»

«А плохо то, что нам тогда придётся расстаться».

«Почему?» — удивляюсь я.

«Об этом бесполезно говорить. Так должно быть».

«Но ведь многие русские имеют знакомых немецких девушек?» — возражаю я.

«Есть приказ, согласно которому связь советских офицеров с немецкими женщинами карается судом Военного Трибунала», — говорит капитан, не глядя на меня.

«Но ведь так часто видно…» — говорю я и не верю его словам.

«Это — уличная любовь, Марго. О ней не стоит говорить. И не она подразумевается в приказе маршала Соколовского».

«Но откуда будут знать, что Вы делаете дома, герр капитан».