Песнь Шеша (СИ)

Небо и правда стремительно светлело, вдалеке была уже заметна широкая желто-розовая полоса. Похоже, сегодня наконец-то будет солнечно, а не пасмурно, как последние дни.

— Жаль, — искренне отозвалась я, — мне почему-то казалось, что ты относишься к драконам и ко мне в частности без предубеждения и навязанных фантазий. Ваше племя же терпеть не может Падших.

Рогнару мои рассуждения не нравились, и я не могла понять, в чем причина его резко поменявшегося отношения. Когда он приходил ко мне в осознанные сны, вел себя оборотень совершенно по-другому.

С самого первого дня между нами была протянута какая-то тонкая, едва осязаемая нить, природы которой я не понимала, но осознанно тянулась за ней. Конечно, странно думать, что дракона и оборотня может что-то объединять, но, не смотря на это, связь существовала и никуда не пропадала. И то, с какой тщательно скрываемой благожелательностью Рогнар приходил ко мне, возникал только один вопрос: мужчина беспокоиться лично за меня или за сохранность своих позиций?

Наивным ребенком я давно уже не была и умела анализировать поведение, но с оборотнем это не срабатывало. Я не могла понять ни его, ни мотивы и это здорово дезориентировало. Особенно если учесть, что не было четкого понимания, а хочу ли я это знать. Ведь если есть знание, то необходимо что-то делать, что-то решать. И да, черт возьми, я боялась потерять волшебное ощущение общности, как будто сошелся какой-то недостающий в жизни пазл. Понимаю, что долг это не продлится, нo если есть возможность, то пусть потянется еще немного.

— А драконы нас просто обожают, — в свою очередь фыркнул Рогнар.

От теплого дыхания по спине тут же пробежала мелкая стайка мурашек.

— Ты и твои подданные, единственные драконы, которых мне удалось увидеть. Но отец рассказывал, что кроме эпитетов «плешивая болонка», «блохастый мешок» и много других менее приличных прозвищ, вы нас не называли. Мы для вас даже не второй сорт.

И что он за блох взъелся? Подумаешь! Хотя, между прочим, это правда: их шерсть рассадник для паразитов, тут уже не до красивых слов.

— Гнусные предатели звучит лучше? — как ни в чем не бывало, поинтересовалась я, — или может сам подскажешь, как называть бывших союзников, которые пришли на наш праздник. ли с нами за одним столом, танцевали с нашими женщинами, а ночью так же виртуозно открывали ворота для человеческих отрядов и вырезали гарнизоны на стенах?

Опровергнуть это было невозможно: те оборотней, что тогда поймали и чудом не убили в пылу сражений, давали показания, как все было на самом деле. Только не пойму одного: как лучшие друзья, без которых не проходили самые яркие события в жизни. Оборотни, раньше приходившие на помощь в любом вопросе, на любой зов, могли продаться людям за пару сундуков с золотом?

— Я слышал про эту бредовую версию, — рука Рогнара, лежащая у меня на талии, ощутимо дрогнула, — но поверить в это не могу. А ведь вы даже не стали проверять слова пойманных ратников Мандебура, сразу же объявив нас врагами. После этого весь мир на долгие годы от нас отвернулся, словно от прокаженных. Ты думаешь истинными Проклятыми стали вы? О нет, мы…

— Возможно, мы и не стали копаться в этом, как следует, — проговорила я едва слышно, потому что заметила краем глаза, как двуликие вокруг притихли и начали вслушиваться в разговор, — но это только потому, что этим некому было заниматься. После трехдневных боев Последней войны, нас осталось всего несколько тысяч. Так что Рогнар, как мне вас называть и за что любить?

Молодой кнез молчал, и предугадать его мысли было невозможно, глаз я его не видела, хотя с удовольствием сейчас бы в них посмотрела. Для меня эта история уже когда-то была прожита и принята, я долго носила в себе боль потерянного поколения и, поняв, что изменить для ушедших ничего нельзя, отпустила. Это вовсе не прощение предателей, но если я хочу видеть для драконов шанс на жизнь, нельзя вариться в собственной ненависти, в пустоте ничего не может родиться, это смерть. Поэтому у меня не было никакой злости ни к Рогнару, ни к его воинам, которые к слову, начали отворачиваться и отводить глаза.

Стало стыдно? Я бы хотела в это поверить, но тогда их бы сейчас не было на чужих землях.

— Вы можете не любить, это никому не нужно, — спокойно проговорил кнез, собравшись с мыслями, — но мы этого не делали. Я не говорю о паре сотне подкупленных или убежденных оборотней, что они пошли на этот шаг. Но это не было волей Великого Кнеза, про предательство он ничего не знал. Нас кто-тo подставил и когда вы от нас отвернулись, то найти того, кто это сделал, было уже невозможно. Все следы потерялись в тех самых боях. Ты не поверишь, но тогда мой народ скорбел вместе с твоим.

Хорошая попытка вызвать жалость, но нет, она уже не сработает.