Песнь валькирии

Гилфа и вправду горел, жар от его тела почти согревал остальных в лодке. Всплески весел на ладье стали слабее, а потом снова громче. По воде промчался рубиновый свет.

— Это руна, — пробормотал Гилфа. — Я чувствую, как остальные зовут ее.

— Воспользуйся одной из своих, — сказала Тола.

— Какой?

— Не знаю. Они сильнее, чем ты. Дай им самим выбрать.

Она услышала из-за тумана приглушенный голос Стилианы:

— Скажи мне что-нибудь, Тола, я знаю, где ты. — Мертвецы, словно в знак согласия, забубнили и загремели щитами. — Я не буду притворяться, что не причиню тебе вреда, но, умерев, ты снова оживешь. Если волк получит то, чего жаждет, — это конец всему. Иди ко мне. Ты умрешь быстро.

Гилфа издал громкий стон, а норманн потянулся за ножом.

— Нет, — сказала Тола, но ее голос прозвучал слишком громко.

Стилиана призвала команду ладьи, на воде мерцало отражение кровавой руны. Тола чувствовала восторг Стилианы, хотя саму ее не видела.

Тола пыталась молиться, но не могла. Она чувствовала, как внутри шевелится волчья руна, отвечая на зов той, что давала рубиновый свет.

— Туда. Вот они!

Кровавый луч светил прямо на Толу. Затем из тумана показался нос огромной, прорезающей белесую дымку ладьи с бормочущими мертвецами на веслах. Руна, усмиряющая Волка, издала вой ужаса.

— Я умираю! — простонал Гилфа. — Я…

Руна, увеличившись в размерах, плыла впереди ладьи. Тола ощущала ее как покалывание на коже. Колючки, от которых идет кровь. Тола увидела Христа на кресте с капельками крови на лбу. Каждая капелька имела в себе руну? Во имя чего была эта жертва? Что, если Один ходил по земле, как тог человек в Галилее?

Руны призывают руны. Она знала, что руны могут влюбляться друг в друга. В источнике она видела, как они танцевали по своим орбитам.

— Позови ее! — велела она Гилфе.

— Я не могу.

— Позови ее.

Она усадила его в лодке, и луч кровавой руны упал ему на лицо.

— Меркстав, — глухо произнес он. — Все перевернуто. Все неправильно.

Мертвецы загремели щитами. Стилиана держала в поднятой руке кровавый камень, руна плыла над ним, наполовину видимая, наполовину воображаемая. Норманн был искусным гребцом, и маленькая юркая лодка проворно обогнула нос ладьи и двинулась к корме, сохраняя дистанцию между ними и Стилианой. Но леди, наступая на мертвецов, побежала к корме и снова направила на них свет руны.

Турисаз, руна-шип. Казалось, она читает стихи.

Турисаз насылает муку на женщин,Несчастье немногим доставляет радость.

Кровавый свет указывал на Гилфу.

— Все перевернуто, — повторил он. — Все неправильно.

Казалось, его тело раскрылось, выплевывая образы мужчин в цепях, молнии, расколовшей огромное дерево, слепца, бредущего по обширной равнине. Стилиана бросила руну, и ее залило кровавым светом.

В голове Толы снова пронеслись стихи, читаемые голосом, похожим на треск огня в горах, поросших колючим дроком:

Этот шип весьма остер, каждому коснувшемуся причиняет злоНеобычайно суров к сидящим между ними.

Стилиана издала возглас и упала, хватаясь за шею. «Шипы! Шипы!» — кричала она. Мертвецы завыли и завопит ли, бросаясь в море прямо в доспехах.

Поднялся ветер, и Тола поняла, что это необычный морской бриз. Он был наполнен какими-то темными формами, похожими на листья, — падающими вниз палочками, которые шептали и звали ее.

— Подними паруса! Подними паруса! — закричала Тола норманну, хватая лежащий на палубе парус.

Переводить не пришлось, норманн принялся за работу. Скоро паруса наполнились ветром и маленькая лодка заскользила вперед, подгоняемая могучим ветром.

Тола перекрестилась. Где-то рядом были еще две ладьи, и они тоже могли поднять паруса.

— Это ветер судьбы, — сказала она. — Дыхание бога.

Издалека доносился полный муки голос Стилианы:

— Ты не можешь идти против норн! Ты не можешь побороть судьбу! Я убью тебя, но обещаю, что сделаю это быстро!

Тола посмотрела на Лунный меч, лежащий рядом с Гилфой. Она взяла его в руки и сказала, глядя вдаль:

— Возможно. А может быть, я расскажу эту историю по-другому.

Глава пятьдесят пятая

Могила богов

Тола нашла остров, повинуясь инстинкту. Тяжелые облака, тяжелое солнце на востоке. Казалось, море наклонилось, и лодка заскользила, словно сани с холма. Норманн боялся ее. Теперь она поняла, насколько он молод, — может, ему нет еще и шестнадцати; он избегал смотреть на нее, хотя время от времени трогал маленький крестик, который носил на груди.

Когда туман рассеялся, они увидели, как на горизонте, словно гусеницы по грязно-зеленому листу, ползут огромные ладьи.

Руна ветра держала их на отдалении, но было слышно, как яростно гребут мертвецы. Три корабля. Их не одолеть. Единственной надеждой Толы был Луис, который должен прийти и спасти их.

Они шли по морю много дней, и дождь, хотя и холодный, помогал им выжить. Мертвецы неутомимо преследовали их, и они не могли спустить парус и накрыть им лодку, чтобы уберечься от дождя и ветра.