Песнь войны (СИ)

— Но уважаемый командующий гвардией вероятно помнит, что патриарх Церкви Троих так же вхож в Тронный круг. И, разумеется, имеет никак не меньше прав, чем командующий гвардией, — Велерен особенно слащаво улыбался на словах «командующий гвардией», так что они звучали издевательски. — К тому же, вдруг короля решит посетить супруга или дочь? Их вы тоже не намерены впустить?

— Если на то будет воля его величества, — парировал Дэйн.

— Перечить королеве или принцессе — это государственная измена, — с напором ответил патриарх. — Если не боитесь темницы, то побойтесь гнева богов, чьей дланью всегда был и будет его величество!

— Неужели патриарх решил вспомнить о богах? — прищурившись, ответил Дэйн. — Где же были ваши боги, когда их «длань» медленно превращалась в иссохшую культю? Когда разум короля туманился, а сам он переставал узнавать жену и дочь. Где были вы?

— Вы забываетесь, Кавигер! — от возмущения к лицу Велерена прилила кровь. — Я проводил с его величеством каждый вечер!

— И, также как и ваши боги, безмолвно глядели, как ему становится всё хуже. Будто так и должно быть! Будто вам именно этого и хотелось!

Сказав это, Дэйн ощутил холодок, прокатившийся по телу. В этот раз слова опередили его разум, слетев с языка быстрее, чем он смог осознать их смысл. Но куда страшнее было другое. По изменившемуся лицу патриарха командующий понял, что тот тоже всё осознал. Повисло тягостное молчание.

— Что ж, мне ясны ваши намерения, командующий. Но если королю станет хуже, подумайте, на чьей совести это будет. Божественная кара неотвратима, независимо, верите ли вы в это или нет.

После этих слов Велерен холодно улыбнулся и развернулся, зашагав прочь. Дэйн Кавигер же остался наедине со своими мыслями. Ему часто случалось бороться со сном на дежурстве, но сегодня бороться было не с чем: командующий гвардией не смог бы уснуть, даже если бы очень захотел этого. Кровь стучала в висках, во рту пересохло, а мысли метались, словно стадо перепуганных овец. Неужели этими словами он поставил под удар весь план по спасению короля и обрёк целую страну. И каков теперь будет следующий ход их с Явосом противников в этой странной и страшной игре? Так он простоял до самого утра и даже дольше. Сир Робин Рикер, пришедший сменить командующего, увидел своего командующего побледневшим, с тёмными кругами вокруг красных глаз. Как его отводили в покои, Дэйн Кавигер помнил с трудом. Едва войдя в комнату, он рухнул на кровать и уснул, не раздеваясь.

Следующей ночью состоялась незапланированная встреча в покоях её величества. Патриарх Велерен в этот раз выглядел мрачнее тучи, обеспокоенным и даже озлобленным. Королева Мередит тоже была недовольна.

— Что же такое могло случиться, что вы отправили мне письмо со столь странным содержанием? — сердито спросила она. — Не слишком ли нагло с вашей стороны употреблять слово «немедленно» в переписке с королевой?

— Ваше величество не знает того, что известно мне, — патриарх дышал взволнованно, будто только что преодолел дюжину лестничных пролётов.

— И что же это, Велерен? Неужто ситуация вышла из-под вашего хвалёного контроля? Или эта седая крыса Таммарен сумела удивить вас даже из лечебницы?

— У этой крысы есть крысёныш. И имя ему Дэйн Кавигер.

— Кавигер? Он же болван! — усмехнулась королева. — Только не говорите мне, что вам досаждает начальник гвардии.

— Сам-то он может и болван, но, похоже, они с Таммареном заодно. Прошлой ночью сир командующий не пустил меня к королю! И заявил, что никого не пустит!

— Эдвальд уже настолько ослаб, что не может подняться с кровати, Велерен. Думаю, это и к лучшему. Вы ведь не хотите уморить его насмерть. Мы оба этого не хотим. Нам не нужна гражданская война вдобавок к эльфам.

— Гражданской войны не случится, если Церковь успеет взять правление в свои руки, — осторожно проговорил патриарх. — Заручимся поддержкой Ригена, и эльфы будут раздавлены. Тогда удерживать короля в живых уже будет не обязательно.

— Я понимаю, к чему вы клоните, — проговорила королева после продолжительной паузы. — Но на этот шаг пойти нелегко.

— Конечно, ваше величество, я понимаю. Это ведь ваш муж и когда-то вы его даже любили.

— Любила? — усмехнулась Мередит. — Можно подумать, вам не известно, как лорды выдают замуж дочерей. Мой отец, Эттингар Русворт, всегда, сколько я его помню, был гадким ворчливым стариком. Холодным, как скалы, на которых стоит его замок в Коггенпорте. Он был совершенным прагматиком в вопросах брака, а любовь для него была не более чем забавным словом и юношеской болезнью. Наверное, он сам любил Эдвальда больше, чем я. Не будь этот человек моим отцом, я бы искренне его ненавидела. Однако благодаря ему я больше никогда не увижу этой проклятой продуваемой всеми ветрами Солёной скалы и не услышу сводящий с ума непрекращающийся шум чёртовых волн, разбивающихся о камни у подножья замка.

— Но всё же вы хотите выдать собственную дочь за сына ригенского императора, не спросив её желания.