Песнь войны (СИ)

— Увы, лезвие моего скальпеля — последний рубеж на пути к смерти, — вздохнул врач. — Видите ли, порой человека можно спасти, лишь отняв у него руку или ногу. Такую нехитрую, с позволения сказать, операцию могут произвести многие мои помощники, поэтому эта бочка полна до краёв. Обезболивающего средства понадобится много. Моя же задача — проследить, чтобы эта жертва не оказалась напрасной…

Так проходило почти всё время долгого пути в Лейдеран. По вечерам Дунгар бывал то среди маркитантов, то в командирском шатре, то возвращался к Рие. Игнат виделся с ней при любом удобном случае, но только когда войско вставало лагерем. Он решил, что, если появится в их экипаже, монахини испепелят его взглядом, узнав, кто он такой. Поэтому большую часть времени он просто глядел на неизменный пейзаж вокруг с тоской во взгляде.

В один из вечеров их с Драмом пригласили в командирский шатёр. Поначалу ничего интересного не происходило, разве что зашедший вагенмейстер отчитался о том, что двое солдат попались на краже куска солонины. Лорд Раурлинг, не моргнув глазом, велел всыпать каждому по два удара плетью, после чего смотритель обоза удалился.

— Чего мы ждём? — спросил Игнат, зевая.

— Сира Аллена Гримвуда, — ответил лорд Раурлинг. — Сегодня его силы присоединились к войску. Думаю, самое время кое-что обсудить.

Драм сидел рядом. С самого Энгатара он ехал в капюшоне и повязке, которые почти полностью скрывали его лицо. Когда в начале поездки лорд Раурлинг представил их с Игнатом сиру Глену Ашербаху, второму из командиров королевского войска, он не сказал, кем является Драм на самом деле. Из-за этого, стоило эльфу попасться рыцарю на глаза, тот косился на него с неизменным подозрением.

Глен Ашербах, старший сын кастеляна Чёрного замка, был совершенно лысым человеком с гладко выбритым лицом и беспокойным взглядом. И сейчас он, не выдержав долгого ожидания, дремал, опёршись на стол.

Лорд Джеррод Раурлинг в нетерпении ходил из стороны в сторону. Он был немолодым, но ещё крепким мужчиной средних лет, а его коротко бритый в начале похода подбородок уже покрыла густая чёрная щетина. Когда он доходил до края шатра и резко разворачивался, на его спине волнами колыхался алый плащ с чёрным медведем, положившим на плечо копьё. На очередном развороте Игнат задумался, смог бы медведь в самом деле держать копьё таким образом, и в этот момент в шатёр вошёл человек с окладистой чёрной бородой и крупными рублеными чертами лица. Будь он в полтора раза ниже, его можно было бы запросто принять за гнома.

— Сир Аллен Гримвуд, — воскликнул лорд Раурлинг, отчего сир Глен вздрогнул и очнулся ото сна, — наконец-то вы добрались! Итак, можем приступать. Драм, снимай капюшон.

Во всём королевском войске лишь Джерроду Раурлингу и Игнату было известно, кто такой Драм. Поэтому, когда он снял капюшон и открыл своё лицо, двое других командиров, увидевших тёмного эльфа впервые в жизни, тут же схватились за мечи. Даже после того, как лорд Раурлинг всё им объяснил, они всё равно глядели на Драма косо.

Командиры стали обсуждать численность войска, когда оно соединится в Лейдеране с силами Рорров, Гвилов и Кавигеров. Когда они заговорили о том, как лучше использовать магические силы Игната, он вдруг спросил:

— Не маловато ли с нами людей?

Три пары удивлённых глаз направились на него, но маг не унимался.

— Разве король не сумел собрать больше воинов?

— Сейчас не время отправлять в бой все силы, парень, — ответил басом сир Аллен Гримвуд. — Если его величество решит собрать все силы, знамёна с плащами будут куда как пестрее. Чёрные плащи людей Ротвальдов, белые накидки Брэннов, зелёная одёжка Арстенов…

— Зелёная? — усмехнулся Игнат. — Прямо как у эльфов.

— Свезло же тебе, что тебя не слышит лорд Арстен, — вздохнул сир Аллен. — Он эльфов на дух не переносит. Двое его старших сыновей с верными людьми как-то вздумали поохотиться в Северной пуще, чуть глубже, чем заходили обычно. Нарвались на эльфийскую засаду. Их тела нашли спустя три дня: без глаз, носов и ушей, а всю кожу покрывали вырезанные ножом письмена… Даже охотничьих псов изувечили, сволочи остроухие!

— Да уж, — поёжился маг, — то ещё зрелище.

— Вот с тех самых пор Освальд Арстен люто ненавидит эльфов. У него остался последний младший сын, которого он бережёт как зеницу ока. И уж будь уверен, при первой же возможности он сам бы повёл в бой своих людей. Его лучники не знают промаха и поднаторели в убийстве остроухих, как никто в Энгате. Недаром замок Арстенов зовётся Равенморн. Знаешь, что это значит по-эльфийски?

— Что-то, про воронов? — предположил Игнат, пожав плечами.

Сир Аллен пригладил бороду и вдруг громко засмеялся.