Песнь войны (СИ)

Если лорд Глайд представил своего спутника как придворного мага Ваора, Заклинателя скал, то священник же, положив руку на плечо вздрогнувшего от этого лорда Мейтона, представился сам как Улен, епископ Биргинхема. Эльфийский генерал высокомерно промолчал, напустив на себя надменный вид, будто согласившись участвовать в переговорах, он уже сделал всем одолжение.

— Объявляю начало переговоров, — произнёс лорд Эорандил и мягко опустился на стул. — Итак, архимаг Вингевельд, прошу изложить ваше видение происходящего. Насколько нам известно, вы опустошили Южный край, истребили множество поселений, но не взяли ни единого города и не разрушили ни единой крепости. Многие присутствующие здесь считают вас завоевателем, но я бы, скорее, счёл вас опустошителем. Вы не устанавливаете свою власть, лишь оставляете за собой пепелища и смерть. Кто же вы?

Вингевельд не стал подниматься с места, хотя, вероятно, регламент переговоров того требовал. Вместо этого он оглядел присутствующих и заговорил.

— Вы, безусловно, правы, — начал архимаг. — Я не завоеватель. Завоеватели питают свои низменные желания и, главным образом, жажду обладания. Земли, богатство, женщины… Цели могут быть разными, но суть одна — кормление неуёмного и ненасытного зверя, который есть в каждом из нас. Зверь этот желает лишь отнимать и владеть. И ради этого завоеватель бросает в горнило войны всех, кого может, не щадя никого. Ни безусых юнцов, ни седых старцев, ни дев, ни старух, ни пеших, ни конных. Все служат утробе ненасытного зверя. И крестьянин, выбивающийся из сил на поле, чтобы вырастить хлеб для солдат, и кузнец, кующий мечи и доспехи каменеющими от усталости руками. Но рано или поздно завоеватель покинет этот мир. Он испустит последний вздох, а люди, наконец, вздохнут спокойно. Да, рано или поздно появится новое ненасытное чудовище, которое неизбежно захочет отнимать и владеть, использовать и преумножать. Из таких периодов войн и мира и состоит наш мир. Во всяком случае, сейчас…

— Пока я вижу, что этот зверь движет и вами, — прозвучал недовольный голос епископа.

Архимаг приложил усилие, чтобы не улыбнуться. Он рассчитывал на такой вопрос и специально перешёл к общим и малозначащим фразам, которые можно было бы перебить. Изобразив на лице притворное недовольство, он продолжил:

— Мной движет разум. Холодный расчёт, который в отличие от зверя не требует постоянных жертв. Разум — не костёр, которому нужно всё больше и больше топлива. Это хищник, сосредоточенно идущий к цели, который успокаивается лишь достигнув её. Предвкушая следующий ваш вопрос, скажу, что о моих целях вы догадаетесь сами, если будете достаточно терпеливы, чтобы слушать дальше и не перебивать.

Вингевельд сделал паузу, оглядел собравшихся и продолжил:

— Итак, я нарисовал картину зверя, который требует всё больше и больше до самой своей смерти. А теперь представьте, что он никогда не умрёт. Всё, окружающее его будет обречено бесконечно служить его ненасытным аппетитам, безумным прихотям и желаниям. Представьте ко всему прочему, что он обладает огромным могуществом и ни один смертный муж не в силах убить его. А если я скажу, что это ужасное существо — не плод моего воображения и не абстрактный пример, чтобы оправдать мои пока ещё непонятные вам цели? Что, если эти существа уже долгое время держат нас всех в рабстве, заковав в невидимые цепи? И что, если многие даже рады этим цепям и готовы защищать их даже ценой своей жизни? — на этот раз никто не смел перебивать архимага. — Догадываетесь, кто эти жестокие хозяева? Это боги.

Лица присутствующих исказили хмурые гримасы. Кто-то изумлённо вздыхал, кто-то злился, а кто-то лишь неодобрительно качал головой. Первым голос подал всё тот же епископ Улен, поднявшись с места.

— Прежде я видел в вас завоевателя, теперь же вижу опасного безумца, способного навлечь беду и на себя, и на всю Энгату. Вы собираетесь пойти против богов со своим мерзостным войском? Мне известно, что магам известен способ путешествий в высшие сферы, и я не сомневаюсь в вашем могуществе. Но то, что вы говорите — опаснейшая из ересей! И я искренне удивлён, что всеблагой Сильмарет тот же час не обрушил на вас небесные молнии!

— А вот и один из тех, кто защищает собственные цепи, — на лице Вингевельда появилась лёгкая улыбка. — Хотя, если боги подобны безжалостным тиранами, то вас, служителей Церкви можно сравнить с тюремщиками у них на службе. Видите ли, я никогда не боялся богов. Нет! Куда страшнее люди, идущие на всё, чтобы им угодить. Слепые, безумные фанатики, готовых пролить реки крови ради собственного спокойствия. Вы хоть раз получили благодарность от Холара? Или Тормира? Или, быть может, Сильмарет покарал ваших врагов?

— Вы и сами знаете, что боги действуют иначе. Они посылают вещи сны, вселяют смелость в сердца и помогают залечить раны. Придают сил уничтожать нечестивые культы и справляться с тёмными силами, что они приводят в наш мир.