Песни хищных птиц

Рейнеке закатил глаза, вильнул хвостом и ушел. Фрея толком не знала, что ее удивляет больше, – то, что роскатты умеют закатывать глаза, или то, что даже цокот его коготков по полу звучал обиженно.

– Для роскаттов это нормально, они постоянно что-то воруют. У них это наравне с охотничьим инстинктом, – сказала Фрея, словно оправдывая Рейнеке. – Ты его не отучишь.

– Могу я хотя бы попытаться? – Дей рассеянно провел рукой по волосам, и по ним огненной волной прокатился отсвет вечернего солнца. – В Рейнгардском замке он воровал украшения. Я сказал ему все вернуть, и он вернул. Ну, надеюсь. Еду из лавки он тащит, потому что ему не сильно-то запрещают, а так… В общем, если у нас когда-нибудь будут трудности с деньгами, можно будет его хорошенько потрясти. Вдруг там где-нибудь пара бриллиантовых сережек завалялась.

Фрея усмехнулась.

– И кто сказал, что роскатты только беды приносят?

– Тот, кого посадили за ограбление, совершенное роскаттом.

Когда Дей улыбался, на самом деле сложно было не улыбаться в ответ, особенно когда он делал это искренне и без какой-либо цели. Особенно когда он улыбался не только губами, но еще и глазами. Особенно сейчас, когда в них играли ярко-желтые и красно-оранжевые искорки.

В нем действительно слишком много цвета, подумала Фрея отстраненно. Огненно-рыжие волосы, солнечно-золотые глаза, россыпь веснушек на лице и руках. На плечах еще.

Да, Фрея об этом знала. А Дей не знал, что она знает. От этого становилось немного неловко каждый раз, когда она об этом думала.

Почему она вообще об этом думала?

– Пожалуй, поймаю его и отмою, – сказал Дей после недолгого молчания. – В наказание. А то он точно что-нибудь заляпает.

Фрея кивнула, предчувствуя новую волну хаоса, которая вот-вот захлестнет этот дом. Но это даже хорошо. Потому что хоть Дей, в сущности, странное существо, но рядом с ним тепло и уютно. Прямо как рядом с костром.

Но внутренний голос, язвительный и настырный, все твердил: «Не привыкай к этому, девочка, все костры рано или поздно гаснут. Привыкнуть к их свету так просто, но тьма придет все равно и возьмет вдвойне».

* * *

Если бы кто-то сказал мне, что ловить и мыть обиженного роскатта – это сомнительный способ убить время (но неплохой способ убиться самому), я был бы ему благодарен. Это могла бы быть Фрея, но реалити-шоу тут еще не изобрели, поэтому вместо них она решила посмотреть на мои страдания. А я страдал. Сначала пока ловил Рейнеке по всему дому, потом пока отмывал от въевшегося в шерсть ягодного сока, в конце из-за того, что у кого-то гадкий характер.

Хорошо, что здесь существовали не только ванны, но и душ. Плохо, что роскатт смог изловчиться и выбить у меня из рук лейку душа, а затем выскочить из ванны, лапой выкрутив вентиль с холодной водой на максимум.

Теперь пол залило, пара каких-то баночек каталась по полу, еще три валялись рядом разбитые. Полотенца были скинуты с полки прямо в лужу, а на их месте сидел роскатт. К слову, весьма довольный собой.

– Что там у вас? – крикнула через дверь Фрея.

– Рейнеке меня водой окатил, но пострадало только мое желание и дальше держать его рядом. – Я отбросил с лица мокрые волосы.

– Я сильно сомневаюсь, что твое мнение тут решающее, – хмыкнула Фрея и куда-то ушла. Нужно убрать тут все, пока она не вернулась. Ей этого точно видеть не стоит.

Рубашка была мокрая насквозь, и я скинул ее на сухую часть пола. Поднял полотенца и уложил их на полку рядом с роскаттом. Полка эта была не простая, а с встроенной в нее панелью с подогревом. Что-то вроде полотенцесушителя. Никогда не устану поражаться тому, как далеко здешние жители шагнули в плане создания комфорта и всяких бытовых мелочей.

Когда дверь открылась, я уже составил все уцелевшие баночки, выкинул треснувшие и вытирал последние лужи. Когда я заметаю следы преступления, пусть и чужого, скорость уборки у меня просто космическая.

– Я тебе сухую одежду принесла.

Фрея прошла в глубь комнаты и сделала то же, что до этого мы с Рейнеке, – огляделась. Но ничего криминального уже не увидела, лишь пару луж на полу.

– Спасибо.

Я поднялся и потянулся за рубашкой, которую Фрея все еще сжимала в руках. И замер, не забрав ее.

Фрея скользнула по мне взглядом и отвела глаза, слишком поспешно для того, чтобы это казалось естественным. Я поздно вспомнил, что мокрая рубашка все еще валялась где-то в углу. Если бы Фрею действительно смутило ее отсутствие, это было бы забавно. Но все дело было в шрамах. Конечно, в них. Ведь Фрея их еще не видела и, как я надеялся, не увидит.

Шрамы не были страшными и уродливыми. Нет, я к ним довольно быстро привык. Они напоминали две серовато-белые кляксы с рваными неровными краями – одна на левом плече, другая на правом боку. На моей бледной коже не так уж и заметно. Особенно если не приглядываться… а если смотреть в темноте, закрыв один глаз и зажмурив второй…