Песни последних волков (ЛП)

Наблюдая за тем, как её сын протягивает крошечные ладошки к своему дяде, прося, чтобы его взяли на ручки, за тем, как он смеётся от радости, когда сильные руки подкидывают его в воздух и тут же бережно ловят, Арья всё отчётливо понимала. Особенно когда смотрела на мужчину, разглядывающего дитя несчастными серыми глазами. А ещё девушка спрашивала себя, когда же она успела стать волчьей копией Серсеи Ланнистер.

Арья так долго шептала имя этой проклятой женщины. Боги, неужто она превратилась в ту, которой клялась отомстить со дня, как бездушная львица убила Леди, волчицу её сестры, и приказала охоться на Нимерию? Поначалу Арья ужаснулась, но вскоре медленно-медленно начала осознавать, что становится очень похожей на Серсею и что это вызывает в ней куда меньше отвращения, чем ожидалось.

Возвращение в Вестерос, ко всему, что она оставила когда-то и к чему теперь вернулась, принесло с собой лица призраков, тревожащих её исключительно во сне. Арья ушла и скрылась волчицей; вернулась тоже ею, но запятнанной кровью. Она вычеркнула из своего списка все имена, и война была кончена. Зима всё ещё отказывалась уходить, но в воздухе уже почти витал запах весны. «На Севере всегда будет зима, всегда будет угроза», — напоминала себе Арья.

Благодаря драконам Иные вновь впали в спячку для того, чтобы пробудиться через тысячу лет. По крайней мере, к тому времени она сама уже будет мертва, как и её дети и дети их детей. Пусть же живущих тогда беспокоит наступление зимы.

Арья следила за тем, как дядя мальчика поцеловал его в лоб, будучи не в силах не отметить, что их волосы такие же тёмные, как у неё. «Во всяком случае, волосы моего сына того же цвета, что и у его полагаемого отца. Падение львиных близнецов, должно быть, началось в тот день, когда их первенец родился с золотой гривой», — сухо рассуждала она. Затем Арья подошла к ним, даже на мгновение не оторвавшись от этих серых глаз, зеркально отражающих её собственные.

Малыш так сильно походил на своего деда, покойного лорда Эддарда Старка, что время от времени она невольно задумывалась, что бы сказал ей отец обо всём этом.

Боги, как же они были похожи. Арья молчала наблюдала за тем, как мальчик помотал головой, и россыпь тёмных кудрей упала на его серые глаза. Было очевидно, что их сын пошёл в породу Старков.

Как и Арья, как и дядя её ребёнка.

Знакомая боль в животе подступила к ней, когда девушка приблизилась к ним. Её тело уже реагировало на него, на его запах и вид. Она знала этот запах наизусть, он ничуть не изменился за много лет: мужчина пах Севером, пах, как свежий порыв ветра, идущий вровень с зимним штормом, подобный сосновым иголкам и летним снегам, что она так любила, будучи ребёнком. От него пахло домом — тем самым, которого она давно лишилась. Он не отвёл бы от неё глаз, но Арья знала его слишком хорошо, дабы не заметить, что и его тело реагировало на её присутствие.

— Мама! Дядя Джон сказал, что пробудет здесь ещё неделю, чтобы застать мои именины, прежде чем отбудет на стену.

Арья улыбнулась сыну, кивая, прежде чем снова впиться глазами в брата, который больше таковым ей не приходился. Она потеряла его дважды: в первый раз — когда собственные братья предали его и зарезали на Стене, а во второй — когда узнала, что он рождён Старком и Таргариеном. Теперь же девушка не знала, что с ней будет, если она потеряет его и в третий раз.

Мгновение — и она уже начала что-то, что была не в силах остановить, даже если бы захотела.

— Дядя, мне скоро исполнится шесть, и отец пообещал, что я смогу повидаться с тётей Сансой в Долине, когда он вернётся, — радостно прощебетал мальчик перед тем, как соскользнуть с рук и направиться к Нимерии и Призраку, лежащих у входа в Богорощу. Его щенок следовал за ним по пятам, иногда прижимаясь к ноге.

— Ты хорошо выглядишь, — произнёс Джон, отводя глаза в сторону и наблюдая, как её сын делает выпады и размахивает деревянным мечом.

Арья фыркнула, скрещивая руки на груди.

— Нет, но спасибо. Стена тоже выглядит хорошо?

— Арья, я…

— Я просто шучу. Хотя насчёт Стены серьёзно. Так как же поживает она этой зимой?

Девушка отметила, как задумчиво Джон сдвинул брови, становясь ещё более похожим на покойного Эддарда Старка, самого сурового в семье. Тот брат, который ерошил её запутанные, грязные волосы, исчез. А вот любовь, которую он всегда питал к ней, никуда не пропала. Джон не был Ланнистером и, даже будучи отчасти Таргариеном, чувство долга и чести, взращённые в нём Старками, ставил превыше всего.

Арья ненавидела вину и стыд в его глазах, что появлялись каждый раз, когда они занимались тем, чем были известны Таргариены. Он не являлся ни её близнецом, ни братом, но был кузеном, и та часть крови Старков, которую они делили, напоминала о себе.

Джон не ответил, зная, что ей нет дела до того, что он скажет. Слова — только слова, не имевшие веса в данном случае. Арья взглянула на него, на борьбу в его глазах, и вдруг ей надоело ждать. Терпение никогда и не было её сильной стороной.