Первый легальный концерт Лобановского в СССР состоялся в 1987 году — цензура еще имелась, но не зверствовала с прежней силой, — а единственный официальный диск увидел свет лишь в 1993-м. Этот проект был записан под аккомпанемент «Братьев Жемчужных» (кого же еще?) и переиздан в 1997 году на лазерном диске. Хотя на Западе в восьмидесятые годы не раз выходили альбомы с его песнями. С начала девяностых годов Александр Лобановский объездил с гастролями многие страны, оказалось, что его знают, помнят и любят в США и Австралии, Германии и Англии, Швеции и Финляндии.
В последние годы «солнечный бард» испытывает невероятные проблемы со здоровьем, но ныть и раскисать не в его характере. Александр Николаевич продолжает творить и выступать. По-прежнему много читает, пишет, коллекционирует афоризмы и кулинарные рецепты.
Пожелаем Александру Николаевичу Лобановскому, чтобы солнце его таланта согревало нас еще многие годы. От него на душе теплее.
Пришельцы
Много, невероятно много славных имен помнит город на Неве.
В контексте нашего повествования хочется перефразировать известную строчку и сказать, что именно Ленинград стал «колыбелью русской жанровой песни».
Северный, «Жемчужные», Крестовский, Лобановский, Розенбаум… По-моему, уже с лихвой. Не имена — глыбы! Но будет верно добавить в этот гениальный ряд еще два питерских имени: исполнителя романсов Валерия Агафонова и поэта Юрия Борисова.
Я очень не люблю штампов. Как всякий пишущий человек, бегу от них, не всегда, впрочем, радуя «судей»-читателей и своего внутреннего «тренера» результатом на длинной дистанции книжных страниц, а порой так просто налетая на удобное клише с разбегу. К чему я веду? Фигуры Валерия Агафонова и Юрия Борисова трудно втиснуть в то самое (прости меня в какой уж раз, бедный карлик) прокрустово ложе.
С одной стороны, Агафонов никогда не пел «блатных песен», а Борисов, несмотря на более чем подходящую биографию, почти не писал таковых. С другой стороны, пласты культуры, так высоко поднятые обоими в те неудобные для творчества времена, тоже были далеки от признания официозом. «Русский бытовой романс» в исполнении первого и авторские стихи и песни о «белом движении» второго, согласитесь, не тот репертуар, чтобы выступить, например, в 1975 году в концерте в БКЗ «Октябрьский» на День милиции. Да что «Октябрьский» — Агафонову в заштатном ЖЭКе не всегда давали спеть… А вы говорите, не соответствуют эти музыканты теме книги. Еще как подходят! Жанры, может, у них и разные (относительно большинства персоналий), но в те годы одинаково запрещенные. Я уже писал в предисловии, что под определение «блатных песен» в СССР со временем попали произведения самых разных стилей и направлений. Критерий для запрета оставался един — ИДЕОЛОГИЯ!
Ни Агафонов с «цыганщиной», ни Борисов с «белой эмигрантщиной» зеленый свет на эстраде получить не могли, конечно, никак, а репертуар менять в угоду кому бы то ни было — увольте… Не такими были эти парни. Жили, думали, творили и… даже дышали иначе! Рожденные и выросшие среди обычных советских людей, они (не мною замечено) были словно пришельцами из других времен и реалий. Очень разные по мировосприятию, по характеру, по подходу к жизни, но… лучшие друзья и великолепный творческий тандем.
Два лебедя — белый и черный. Оба ослепительно красивые, но такие непохожие.