Песня для Корби

– Думаю, это повод выпить. – Явились стаканчики. Было что-то нелепое в этих пластиковых штучках, стоящих рядом с освященным глиняным монолитом церковной бутыли. Корби вспомнил про зубную щетку, лежащую на пистолете, и усмехнулся.

– Ладно. – Ник со вздохом взял один из стаканчиков. – Но ты ведь больше не ходишь в церковную школу?

– В школу я не хожу, но мама ходит в церковь. – Над поляной повис потрясающий терпкий аромат – Ара начал разливать. Он чуть промахнулся мимо стаканчика, и кровь Христа рубиновыми каплями повисла у Корби на пальцах. Он слизнул их. Все вокруг стало вдруг неожиданно ярким. Свет немного резал глаза, но не мешал, вещи жили в нем, вибрировали, плыли под солнцем; лица друзей излучали особую красоту, было легко улыбаться, мысли, веселые и сиюминутные, стремительно проносились в голове. – Вообще-то, она обязана исповедоваться только пять раз в год, перед религиозными праздниками, но она делает это чаще.

Ник только покачал головой.

– Надеюсь, тебя за это не посадят.

– В принципе, могут, – легкомысленно сказал Ара. – Но отлучить должны точно.

– За то, чтобы этого не случилось, – провозгласил Корби. Они выпили.

– Мама три дня постилась. Я знал, что она пойдет на исповедь и потащит меня с собой. Она ходит исповедоваться по субботам, потому что по воскресеньям большая очередь. Церковь святого Саркиса одна на весь юго-западный округ.

Они сбросили с бревен грязные газеты и расселись вокруг импровизированного стола. Корби бережно поднял бутыль. Она оказалась такой тяжелой, что ему пришлось подхватить ее второй рукой. Глина была шершавой, обвязка пахла травами, печать – настоящим воском.

– Пока мама исповедовалась, я зашел во флигель. Там шел четвертый, последний урок. Я взял бутылки, положил в рюкзак, и они даже не звякнули. Но я нарвался: рюкзак не получалось закрыть. Тогда я положил их вместе с рюкзаком в багажник маминой машины. Было жутко стремно – по дворику ходили люди, а я нес этот рюкзак с торчащими бутылками. Но никто не обратил внимания.

– И она их не нашла? – спросил Корби.

– Она не открывала багажник. Мы вернулись. Она пошла домой, а я взял брелок от машины, спустился вниз и достал вино.

– Ты полный псих, – сказал Ник. – И ты нарушил седьмую заповедь.

– Бог простит. И вообще, на его месте меня бы это достало. Они уже две тысячи лет пьют его кровь и едят его тело.

Корби фыркнул.

– Налей еще по одной.

Ара налил.

– Бутылка кончается. У нее очень толстые стенки. Там меньше, чем кажется.

– Тогда не открывай вторую, пока не придет Андрей, – сказал Ник, – а то мы все выпьем. Кстати, а сколько времени?

– Восемь пятнадцать. Он опаздывает.

Ник поставил свой стаканчик на ящик.

– Схожу к школе. Вдруг он нас не нашел?

– Если он такой недогадливый, может, не стоит принимать его в банду? – предложил Корби. Ник не ответил, просто ушел; его спина скрылась в зарослях. Недопитый стаканчик остался одиноко стоять на ящике.

– Да ладно тебе, – весело сказал Ара. – Ты слишком суров. – Он посмотрел на оставленную Ником сумку. – Что там?

– Его трофей. Я еще не видел.

– А у тебя что?

– Бандитская вещь, – с предвкушением сообщил Корби. – Почти такая же крутая, как твое вино.

– Покажи, – попросил Ара.

Корби запустил руку в рюкзак и достал пистолет. Вороненая сталь мрачно блеснула на свету. Черный брат, замерев, смотрел на оружие. Корби извлек магазин, молча показал ему пули, зарядил пистолет обратно и положил рядом с бутылкой краденого вина. Тяжелый ствол «стечкина» гулко стукнул о ящик.

Ара сглотнул.

– Это не подделка?

– Нет. Я когда-то из него стрелял. Это пушка моего старика. – Корби вкратце рассказал про ссору с дедом и тот случай, когда ему довелось убить связанную свинью. Ара, не отрываясь, смотрел на оружие.

– Можно его подержать?

– Да. Только не снимай с предохранителя.

Черный брат взял пистолет в руки. Он обращался с ним как копы в фильмах восьмидесятых: поднял ствол к левому уху, потом медленно опустил его, прицеливаясь в дальнее дерево на другом берегу ручья.

– Потрясная вещь!

– Он стреляет очередями.

– Серьезно? Это же пистолет, а не автомат.

– Это автоматический пистолет Стечкина. Оружие для спецподразделений.

Ара встал и повернулся вокруг поляны, будто расстреливая множество врагов.

– Круто. А какая будет отдача?

– Ощущение в руке как от удара по боксерской груше. Но я удержал.

Ара еще целился в кусты, когда из них вышел Ник.

– Опусти, – сказал он, – не направляй на людей.

– Извини. – Ара положил пистолет обратно на ящик. – Андрей не пришел?

– Нет. Я ему звонил, но он не берет трубку.

– Уже и не придет, – улыбнулся Корби. – Струсил.

– Андрей не трус. Если он не пришел, то либо потому, что его достали твои загоны, либо по веской причине.

Корби только мотнул головой. На несколько секунд над поляной повисло неловкое молчание.

– Ник, а у тебя что? – спросил Ара, разряжая обстановку.

– Леталка, – буркнул Ник.

– Мне тоже интересно, – заметил Корби. – Ты знаешь, что у нас, а мы не знаем, что у тебя.

– Машина из стали и ветра, – чуть смягчился Ник.

– Это эвфемизм для летающей мясорубки? – спросил Ара. Они рассмеялись.

– Ты несправедлив. Он красивый.