Песня длиною в жизнь

Услышав свое имя, Ив повернулся к ней и вопросительно приподнял брови.

— На твою маленькую вечеринку я принесу стихотворение Превера об увядающих осенних листьях. Это высший класс! Я уверен, тебе понравится, — продолжал болтать Кокто.

— Если ты так говоришь, значит, так оно и будет. Увидимся в «Мейфейре» пятнадцатого января.

Эдит завершила разговор, изобразив звуки поцелуев. Она лучезарно улыбнулась Иву.

— Я думаю, что у текстов Анри появился достойный конкурент.

— Достойную конкуренцию он уже получил благодаря твоим текстам, которых ты написала немало.

— Небольшое разнообразие всегда освежает. Только на сцене, конечно, — добавила она с ухмылкой.

Ив покачал головой:

— И снова мы коснулись наших вечных тем: либо мы спорим о твоих бывших любовниках, либо готовим наши выступления. Мы говорим о чем угодно, только не о том, как хотели бы вместе провести остаток жизни. Свадьба забыта. — Он поморщился. — Ты знаешь эту песню Фреда Астера из фильма «Время свинга»?

Он начал тихо напевать:

— A fine romance, with по kisses…^[65]

После первой строчки он прервался и добавил:

— Что касается нас, я бы исправил это «без поцелуев» на «без свадьбы».

— Вот почему я люблю тебя. Ты никогда не теряешь чувства юмора. — Она встала и подошла к нему, обняла его за талию.

— Имей в виду, у меня никогда ничего не было с Жаком Превером, а Жан Кокто — просто мой друг.

— Я знаю, — он наклонился и поцеловал ее волосы. — Никогда не укладывай волосы по-другому, мне нравится такая прическа, — прошептал он, выпрямляясь.

Смеясь, она разомкнула руки.

— Твоя сестра Лидия — отличный парикмахер. В Марселе она сотворила настоящее чудо. Если в феврале Лидия приедет в Париж, я очень надеюсь, что она сделает мне прическу перед нашим выступлением.

— Эдит, я снова пытаюсь говорить о нас, а не о концерте.

— О концертах, — поправила она. — Их будет много. С девятого февраля по восьмое марта мы будем выступать в «Л’Этуаль», на данный момент это самый модный музыкальный театр Парижа. Я хочу, чтобы у нас был аншлаг. Вот почему я устраиваю прием в «Мейфейре». И вот почему, — она хлопнула в ладоши, — я собираюсь сейчас позвать Момону и пойти с ней по магазинам. Мне нужно новое платье.

— Что за платье? — удивился он.

— Ну, чтобы надеть… И перчатки, и шляпка…

— Ты никогда не носила шляпок!

— Это не имеет значения, — ответила она раздраженно. — Ношение головного убора считается признаком утонченной натуры.

Для себя она решила, что на этой тщательно подготовленной вечеринке в «Мейфейре» она должна предстать воплощенной элегантностью. Кроме того, она хотела, чтобы Ив ею восхищался. Она не забыла, как он любовался ею, когда она пришла на его прослушивание в летнем платье в голубых цветах.

Это было одно из самых красивых ее платьев, но оно не подходило для зимних мероприятий, а подходящей замены не было. Экономическая ситуация во Франции самым пагубным образом сказалась на ее гардеробе.

Она прошлась передним легкой походкой манекенщицы.

— Итак, мне нужно платье, перчатки, шляпка, — повторила она.

— Это смешно, — проворчал он. — Тебе ничего не нужно. Ты красива и в той одежде, что сейчас на тебе…

Она осмотрела себя. Мягкая пижама, которую она носила, была, конечно, уютной, но выйти в ней из гостиничного номера она бы не рискнула.

Ив проследил за ее взглядом.

— Ты тратишь слишком много денег на эту вечеринку. Накупив множество ненужных вещей, ты разоришься, Эдит. Я не хочу этого.

— Ты понятия не имеешь, что нужно женщине, — решительно сказала она, затем повернулась и подошла к своему шкафу. Надо было решить, что еще необходимо приобрести.

— Я запрещаю! — крикнул он ей вслед. Его тон казался не решительным, а скорее беспомощным. — Людям нечего есть, они выходят на демонстрации, потому что ситуация с поставками не улучшается с момента освобождения, а ты в этой ситуации думаешь о платьях? О шляпках? Так не годится!

Она появилась в дверном проеме, прижимая к груди ворох одежды.

— Если следовать твоей логике, люди, у которых мало еды, еще и в театр билеты не должны покупать? Разве ты сам не говорил, что мы должны помогать людям отвлечься от серых будней с помощью нашей музыки? — Эдит кивнула, подкрепляя сказанное, и вышла из комнаты. Все равно спорить с Ивом бессмысленно. Он жил чрезвычайно скромно, она это знала, хотя никогда не просил у нее поддержки. Вероятно, его образ мыслей в этих вопросах был несколько мелкобуржуазным. Ив все еще находился под слишком сильным влиянием своих родителей, чтобы понять, что деньги ничего не значат. Вот музыка и карьера — совсем другое дело.

Конечно, он был прав: ее привлекали гламур и красота. Однако она никогда не хотела обладать большим состоянием. Какой смысл в том, чтобы заработать тысячи франков в день и тут же потерять их? Или не потерять. И зачем переживать из-за небольшого спада на фондовом рынке, если завтра все будет уже по-другому?