Песня длиною в жизнь

Эдит пела перед публикой с десяти лет. Именно тогда отец объяснил ей, что отныне она должна сама зарабатывать себе на еду. И она начала петь на улице, а отец в это время демонстрировал акробатические трюки. Они странствовали по разным регионам, и обычно так получалось, что дочь своим чистым голосом зарабатывала больше, чем отец мускулами и ловкостью. Она пела те песни, что приходили ей на ум, в основном в стиле шансон. Именно такие исполняла по кофейням ее легкомысленная мать. А еще Эдит пела «Марсельезу». Ведь за французский национальный гимн люди всегда бросали несколько лишних монет в ее шляпу. Этих доходов ей хватало бы, если бы отец не отнимал всё. А если денег оказывалось мало, он ее бил. В это время Эдит не только познала жестокость уличной жизни, но и поняла, что пение ее призвание. Музыка делала для нее гораздо больше, чем просто обеспечивала материально — она дарила Эдит тепло, позволявшее забыть о том, что она не знала нежных объятий отца и матери. А потом были аплодисменты, пришло признание, и это повергало маленькую девочку в экстаз, который не шел ни в какое сравнение с опьянением, которое она испытала позже, распробовав вино. Аплодисменты дарили ей грандиозное переживание совершеннейшего счастья. Вот почему она не могла не петь для публики: только так она испытывала радость.

В пятнадцать лет она сбежала от отца, но никогда не обрывала связь с ним. Вместе с другим ребенком улиц — подругой Симоной — она окунулась в новую жизнь. Эдит пела на площади Пигаль, а Симона собирала деньги, которые подавали прохожие.

Вскоре девушки оказались под защитой молодых людей, имевших определенный вес в криминальной среде. Так начались дружеские отношения, которые и привели Эдит за этот угловой столик в маленьком бистро и которые длились уже почти три или четыре года.

Однажды Эдит и Симона отважились перебраться в лучший район, и у них сразу же возникли проблемы с полицией. Но тут им на помощь пришел дружелюбный мужчина средних лет. Это был Луи Лепле, владелец кабаре «Жернис».

Впечатленный пением девушки, он обучил Эдит основам вокального мастерства, предоставил стол и кров, из-под которого подопечные, впрочем, иногда сбегали, выбирая сомнительную уличную свободу. В окружении молодой певицы мало что изменилось, хотя папа Лепле, как Эдит его ласково называла, при вел ее с улицы на сцену своего кабаре, позаботился о первом контракте на выпуск пластинки и даже организовал ей выступление на радио. Он также придумал для нее сценические псевдонимы: «Малышка Пиаф» и «Воробушек». Эти имена намекали на ее малый рост — всего сто сорок семь сантиметров — и на ее независимую, дерзкую натуру.

Насильственная смерть папы Лепле, в причастности к которой подозревали Эдит, заставила ее на некоторое время покинуть Париж, а Симона, как всегда, последовала за ней. Между тем Эдит больше не надо было петь на улице — благодаря Луи Лепле она теперь могла похвастаться репертуаром, вполне подходящим для небольших сцен. Перемещаясь по провинции между Брестом[6]

и Ниццей, где ее никто не знал, Эдит находила работу во второсортных и третьесортных ночных клубах. Сборы, как правило, были невелики, но каким-то образом Эдит удавалось не только держать на плаву себя и Симону, но и весело кутить ночами напролет. Однако спустя пару месяцев молодые женщины, вдоволь насладившись странствиями, вернулись в Париж.

Вскоре после приезда Эдит познакомилась на Монмартре с Раймоном Ассо. Раймон не раздумывая взял ее под свое крыло. Он устраивал ей выступления в маленьких кабаре, нашел квартиру и в целом старался присматривать за ней. Он пытался научить ее вести себя как приличная дама и соответствующим образом выглядеть. Раймон так и не уговорил Эдит сменить стиль и отказаться от обилия рюшек и воланов на одежде, но, по крайней мере, он сводил ее в хорошую парикмахерскую и посоветовал лучше ухаживать за собой. Последнее было сделано с определенным расчетом, поскольку Раймон и Эдит стали любовниками. Полному счастью мешала одна проблема: Раймон был женат и поэтому никогда не ночевал у Эдит, а та ненавидела оставаться ночью одна. Поэтому она позаботилась о том, чтобы Симона заняла другую сторону двуспальной кровати, а это, в свою очередь, вызвало недовольство Раймона. Впрочем, эти проблемы не изменили восторженного отношения Раймона к певческому таланту подопечной.

Подобно Пигмалиону из греческого мифа, о котором Эдит впервые услышала от Раймона, он создавал из нее идеальную, на его взгляд, шансонетку. Он научил ее видеть выразительность текста и правильно ее подчеркивать, приносил ей книги известных писателей. Эдит оставляла их без внимания; в какой-то момент ей пришлось признаться, что она почти не умеет читать и писать, потому что толком не ходила в школу. Тогда Раймон постарался возместить ей недостаток школьного образования. Все это делалось для того, чтобы воспитать из начинающей певицы великую личность. Раймон, несомненно, делал все возможное для ее карьеры, но даже ему не под силу было совершить невероятное: двери АВС были закрыты для таких, как она.