Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова

Над Москвой великой, златоглавою,Над стеной кремлевской белокаменнойИз-за дальних лесов, из-за синих гор,По тесовым кровелькам играючи,Тучки серые разгоняючи,Заря алая подымается;Разметала кудри золотистые,Умывается снегами рассыпчатыми;Как красавица, глядя в зеркальцо,В небо чистое смотрит, улыбается.Уж зачем ты, алая заря, просыпал ася?На какой ты радости разыгралася?Как сходилися, собиралисяУдалые бойцы московскиеНа Москву-реку, на кулачный бой,Разгуляться для праздника, потешиться.И приехал царь со дружиною,Со боярами и опричниками,И велел растянуть цепь серебряную,Чистым золотом в кольцах спаянную.

Оцепили место в 25 саженьДля охотницкого бою, одиночного.И велел тогда царь Иван ВасильевичКлич кликать звонким голосом:«Ой, уж где вы, добрые молодцы?Вы потешьте царя нашего батюшку,Выходите-ка во широкий круг;Кто побьет кого, того царь наградит;А кто будет побит, того бог простит!»И выходит удалой Кирибеевич,Царю в пояс молча кланяется,Скидает с могучих плеч шубу бархатную;Подпершися в бок рукою правою,Поправляет другой шапку алую,Ожидает он себе противника…Трижды громкой клич прокликали —Ни один боец и не тронулся,Лишь стоят да друг друга поталкивают.На просторе опричник похаживает,Над плохими бойцами подсмеивает:

«Присмирели, небось, призадумались!Так и быть, обещаюсь для праздника,Отпущу живого с покаянием,Лишь потешу царя нашего батюшку».Вдруг толпа раздалась в обе стороны —И выходит Степан Парамонович,Молодой купец, удалой боец,По прозванию Калашников.Поклонился прежде царю грозному,После белому Кремлю да святым церквам,А потом всему народу русскому.Горят очи его соколиные,На опричника смотрют пристально.Супротив него он становится,Боевые рукавицы натягивает,Могутные плечи распрямливаетДа кудряву бороду поглаживает.И сказал ему Кирибеевич:«А поведай мне, добрый молодец,Ты какого роду-племени,

Каким именем прозываешься?Чтобы знать, по ком панихиду служить,Чтобы было чем и похвастаться».Отвечает Степан Парамонович:«А зовут меня Степаном Калашниковым,А родился я от честнова отца,И жил я по закону господнему:Не позорил я чужой жены,Не разбойничал ночью темною,Не таился от свету небесного…И промолвил ты правду истинную:Об одном из нас будут панихиду петь,И не позже, как завтра в час полуденный;И один из нас будет хвастаться,С удалыми друзьями пируючи;Не шутку шутить, не людей смешитьК тебе вышел я теперь, бусурманский сын, —Вышел я на страшный бой, на последний бой!>И услышав то, КирибеевичПобледнел в лице, как осенний снег;

Бойки очи его затуманились,Между сильных плеч пробежал мороз,На раскрытых устах слово замерло…Вот молча оба расходются, —Богатырский бой начинается.Размахнулся тогда КирибеевичИ ударил впервой купца Калашникова,И ударил его посередь груди —Затрещала грудь молодецкая,Пошатнулся Степан Парамонович;На груди его широкой висел медный крестСо святыми мощами из Киева, —И погнулся крест и вдавился в грудь;Как роса из-под него кровь закапала:И подумал Степан Парамонович:«Чему быть суждено, то и сбудется;Постою за правду до-последнева!»Изловчился он, приготовился,Собрался со всею силоюИ ударил своего ненавистника