Я встал пошатываясь и пошел по стенкеА Аполлон за мной, как тень скользитТакой худой и с головою хлипкойИ так протяжно, нежно говорит:«Мой друг, зачем ты взял кусок Эллады,Зачем в гробу тревожишь тень мою!»Забился я под злобным жестким взглядомПроснулся раненый с сухой землей во ртуНи семени ни шелкового зудаНе для любви пришел я в этот мирМой милый друг, вдави глаза плечамиИ обверни меня изгибом плеч твоих.«Палец мой сияет звездой Вифлеема…»*
Палец мой сияет звездой ВифлеемаВ нем раскинулся сад и ручей благовонный звенитИ вошел Иисус, и под смоквой плакучею дремлетИ на эллинской лире унылые песни бренчит.Обошел осторожно я дом обреченный паденьюОтошел на двенадцать неровных негулких шаговИ пошел по Сенной слушать звездное тленьеНад застывшей водой чернокудрых снегов.«Чернеет ночь в моей руке подъятой…»*
Чернеет ночь в моей руке подъятойДуша повисла шаром на губахА лодка все бежит во ржи зеленоватойПропахло рожью солнце в облаках.Что делать мне своим умершим теломЗачем несусь я снова на восходКостер горел и были волны белыЗачем же дверь меня опять зоветБреду по жести крыш и по оконным рамамЗнакомый запах гнили и болотДругой ходил с своею вечной дамойХодил внизу и целовал ей рот.«Темнеет море и плывет корабль…»*
Темнеет море и плывет корабльОт сердца к горлу сквозь дожди и вьюгуНо нет пути и пухнут якоряГорячим сургучом остекленели губыИх не разъять не выпустить корабльМатросы в шубах 3-ий день не елиНапрасно всходит глаз моих заряНапрасно пальцы бродят по свирелиV
«Вышел на Карповку звезды считать…»*
Вышел на Карповку звезды считатьИ аршином Оглы широкую осень измеритьЯ в тюбетейке на мне арестантский бушлатА за спиной Луной перевитые песни.Друг мой студентом живет в малой Эстонской стране.Взял балалайку рукой безобразнойТихо выводит и ноет и ночи поетИ мигает затянутым пленкою глазом.Знаю там девушки с тающей грудью как воскЗнаю там солнце еще разудалой и милой Киприды.Но этот вечер холодный тяжелый как ледПерс мой товарищ и лейтенант АтлантидыПерс не поймет только грустно станет емуВспомнит он сад и сермяжные волжские годыИ лейтенант вскинет глаза в темнотуИ услышит в домах голоса полосатого моря«Прохожий обернулся и качнулся…»*
Прохожий обернулся и качнулсяНад ухом слышит он далекий шум дубравИ моря плеск и рокот струнной славыВдыхает запах слив и трав«Почудилось, наверное, почудилось!Асфальт размяк, нагрело солнце плешь!»Я в капоре иду мои седые кудриБелей зари и холодней чем снег.«Ты догорело солнце золотое…»*