Песочные часы с кукушкой

– Он не спрашивает, куда ты вечерами уходишь? – Джилл знала, что Адам и живет в том же доме, где работает, и понимала, что его отлучки не остаются незамеченными.

– Он знает. – Просто ответил Адам.

– И? – Заметив, что Адам смотрит на нее непонимающе, Джилл пояснила: – Не ругается? Его это устраивает?

– А почему он должен ругаться? – Искренне удивился Адам. – Он даже иногда пораньше отпускает, говорит: «Спеши к журналистке на крыльях любви».

Джилл уже приготовилась нахмуриться, поскольку отчего-то была уверена, что Шварц станет чинить препятствия ухаживаниям своего секретаря, но, услышав слово «любовь», чуть не споткнулась о камень. А ведь сам Адам так этого слова и не сказал… возможно, это он таким витиеватым способом дает понять о своих чувствах?

– Любви? – Пересохшими губами переспросила Джилл.

– Да, так и говорит. Наверное, цитата кого-то из классиков.

Тон Адама был такой ровный, что Джилл засомневалась в своей первой догадке. Но упускать возможность узнать о намерениях молодого человека, тем более что тема так удобно возникла в разговоре, было бы глупо, потому она спросила:

– А ты когда-нибудь любил, Адам?

Тот задумался. Обычно это в нем Джилл очень нравилось – отвечая на вопрос, Адам никогда не говорил поспешно, лишь бы сказать. Особенно сложные вопросы он обдумывал довольно долго, и, если не знал ответа, признавался честно. Но сейчас, сейчас… ах, как скребла душу каждая минута, что он молчал.

Они прошли мимо скалы, выдающейся к морю, той самой, на краю которой стояла Джилл в первую их прогулку. Девушка шагала размеренно, стараясь, чтобы Адам не заметил, что лицо ее пылает. Закусив губу, она повторяла себе: «Успокойся, успокойся», и в сосредоточенности пропустила мимо ушей его ответ.

– Что-что? – Переспросила она поспешно, боясь, что во второй раз он ответит более уклончиво. Но Адам ответил – и она поняла это сразу – точно так же, как и в первый раз:

– Нет.

– А сейчас… любишь? – Вырвалось у Джилл, и уже спустя секунду, она чуть язык себе не прикусила от отчаяния. Надо же, сама себя обрекла, по меньшей мере, еще на десять минут томительного ожидания. Но, как ни странно, Адам ответил сразу:

– Не знаю.

«Это хорошо, – с облегчением подумала девушка, – это хорошо… он никогда не лжет… значит, он просто не уверен, что за чувства испытывает».

Она перевела разговор на более безобидную тему, а именно – науку. Уж про различные современные достижения в технике, физике и химии Адам мог говорить часами. За время изложения принципов работы электрического двигателя, нового изобретения Шварца, Джилл успела успокоиться; они дошли до того места, где начинались крутые скалы, и развернулись обратно.

– Очень полезное изобретение, – сказала Джилл, стараясь поддерживать разговор в безболезненном равновесии. – А ты в нем участвовал?

– Тебе бы, наверное, хотелось, чтобы я сказал «да», – серьезно заметил Адам. – И я все никак не могу понять, почему.

– Ну как же… – растерялась Джилл. – Ведь важно в своей жизни сделать что-то значительное.

– Почему? – Спросил молодой человек.

Джилл сначала решила, что он шутит, но взглянув в его спокойные, серые глаза, поняла – он говорит, что думает. Как и всегда.

– Ты часто говоришь о том, что каждый «должен» сделать в жизни, – тихо сказал Адам. – Но разве недостаточно просто жить?

– Но… нет, не достаточно. – Джилл немного удивилась тому, как странно повернулась их беседа – еще полчаса назад она и не подозревала, что будет объяснять Адаму основные философские концепции. – Есть ведь вечный вопрос: «В чем смысл жизни?».

– Есть? – Переспросил молодой человек.

– Конечно. И каждый его себе рано или поздно задает. И те люди, что не довольствуются простыми ответами, вроде «смысл жизни в деньгах», или в славе, или во власти, постепенно приходят к тому, что самое важное в жизни – сделать что-то… весомое. Значительное. То, что оставит след в истории.

Адам слабо улыбнулся, потом словно бы захотел ответить, но передумал.

– А, по-твоему, в чем смысл жизни? – Спросила Джилл. Этот разговор, как выяснилось, заставлял ее нервничать не меньше, чем предыдущий, когда они говорили про любовь. Возможно, потому что она сначала хотела включить эту самую «любовь» в перечень того, ради чего стоит жить, но отчего-то смолчала.

– Я не знаю, – медленно ответил Адам. – Но я подумаю над этим, обещаю.

Остаток пути они вполне мило беседовали, однако, когда пришло время прощаться, Джилл опять почувствовала, как потеют ладони.

– Придешь завтра? – Спросила она.

– Приду. – Адам поцеловал ей руку, она сама разрешила ему, пару недель назад. Сейчас ей захотелось взять свое разрешение обратно. – Только позже, к шести. В три к нам привезут доставку из Англии, я буду занят. Но до темноты у нас останется еще пара часов, чтобы погулять.

– Хорошо… – Джилл слабо улыбнулась. – До завтра, Адам.

– До завтра, Джилл.