Песочные часы с кукушкой

– Прости. Просто у меня… плохое настроение. Я отправляюсь, возьму кэб или паромобиль. Может, нам завести свой для редакции? Чтобы журналисты прибывали на место первыми?

– У нас не настолько «настоящая газета», – хмыкнул дядя, но по его тону она поняла, что он уже не обижается. – Пока могу предложить только велосипеды.

– И то хорошо. Я позвоню с почтамта, если случится что-то крайне важное, там недалеко, – обещала Джилл и поспешила на выход.

Пикеты и протесты подобного толка редкостью не были. Но обычно всеразличные «общества», ратующие за мир без науки либо выкрикивали свои лозунги с лодок, держась вдалеке от многозначительно прохаживающихся по набережной полицейских, либо разбрасывали оттуда же листовки, и их прибивало к берегу, правда, уже в таком состоянии, что прочесть что-либо, кроме набранного крупным шрифтом слова «ПРОТИВ», не представлялось возможным. Эта акция и впрямь была чем-то из ряда вон. Протестующие пробрались на сам Остров, это во-первых. Значит, подкупили кого-то из таможни – либо же он и сам верил в их бредни. Во-вторых, приковать себя к воротам – это что-то новенькое… ну и Совет теперь вынужден будет отреагировать. Джилл была согласна с дядей – ей нужно быть там, в гуще событий.

Толпу она увидела, еще когда подъезжала к Грин Сквер по Черч-стрит. На секунду даже испугалась, увидев, как много людей собралось, но потом сообразила, что это зеваки, собравшиеся поглазеть на акцию. Они были слишком спокойны, хихикали и толкали друг друга локтями, и у них не было ни транспарантов, ни листовок. Джилл попросила водителя паромобиля притормозить, чуть не доезжая до толпы, расплатилась и двинулась вперед.

– Пропустите, пресса! «Новости островов Силли»! Пропустите, пожалуйста!

Зеваки оглядывались на нее и беспрекословно расступались. Джилл подобралась к краю толпы и почти сразу увидела Рори, который с важным видом устанавливал треногу для фотоаппарата. Рядом мялся Майкл Бакли, обнимая тот самый фотоаппарат, бережно, будто младенца. Девушка подошла к сослуживцам, улыбнулась ирландцу.

– Вы вовремя, – сказал Рори, принимая из рук Майкла главную ценность газеты. – Послали за полицией, сейчас и начнется самая потеха.

Джилл не стала пенять ему за выбор слов, вместо этого осмотрелась. Тут, перед воротами, к которым себя протестующие и впрямь приковали, причем воспользовались какими-то допотопными кандалами, собралась внушительная толпа. Однако люди, видимо, опасаясь, что их примут за членов «ОПМ», оставили пятачок перед воротами пустым, что облегчало задачу Рори – фотографии получатся хорошие. Джилл коротко расспросила МакЛири о том, что происходило, пока ее не было, и зачеркала в блокноте.

Где-то сзади зазвучали свистки.

– Мы против механизации! – Закричал один из прикованных. Джилл пригляделась – молодой парень, одетый даже с претензией на модность. – Бездушные механизмы уничтожат человечество! Грядет Армагеддон, и принесет его не Дьявол, а человек, своими руками! Бездумное стремление к автоматизации сотрет цивилизацию с лица Земли!

Девушка старательно записывала речи протестующего, качая головой. Еще и религию сюда приплели.

Всего у ворот стояли восемь человек, из них только одна девушка. Все они, услышав приближение полицейских, торопливо принялись выкрикивать лозунги, ожидая, что либо их скоро отцепят, либо же разгонят толпу, и они лишатся зрителей.

– Конец Света! Машины будут править вами! Вы будете бросать своих детей в холодные чрева механизмов!

Джилл покосилась на Рори. Он замер, и дышал учащенно. Она толкнула его локтем, несильно, чтобы не задеть фотоаппарат:

– Рори, снимай, не стой столбом. Ты же не веришь во всю эту чушь?

– Но, мисс Кромби…

– Уверена, это миссис МакЛири вертит ручку швейной машинки у вас дома, Рори, а не машинка – ее. Я права?

– У нас нет швейной машинки… – стушевался ирландец.

– Я вам ее куплю! – Разозлилась Джилл. – И ты, дурень деревенский, если так уж хочется, окропишь ее святой водой – а сейчас, будь добр, делай снимки!

Рори вздрогнул и нырнул под черное покрывало. Джилл снова застрочила в блокноте.

Полицейские наконец-то пробрались сквозь толпу, и разделились на две группы. Одна принялась вертеть кандалы из стороны в сторону, явно недоумевая, как их открыть, а вторая стала теснить зевак, уговаривая покинуть площадь. Успел Рори запечатлеть такое важное историческое событие, или нет, Джилл не знала – ей пришлось спорить с полисменом, причем общалась она в основном с пуговицами на его форме: небольшой рост мешал общению лицом к лицу, а задирать голову ей показалось унизительно, да и неровно приколотая шляпка норовила свалиться. Полисмен был неумолим, грозен и немного напуган. Взяв Джилл за локоть, он старался отвести ее в сторону, бурча что-то, а она вырывалась и грозилась напечатать нелестный отзыв в газете.