Песочный человек

В отличие от моих видений, где он был какой-то неясной и размытой фигурой, выглядел этот человек просто сногсшибательно. Костюм сидел на нем идеально, ботинки были – само изящество, весь его вид выражал уверенность и самодостаточность. Он был широкоплеч, высок, темные волосы спускались чуть ниже ушей и неожиданно закручивались на концах, пронзительно – серые глаза смотрели насмешливо, стремительно уходящие к вискам брови он слегка вздернул, а его губы меня просто заворожили. Вид у него был располагающий и легкий. На первый взгляд. Потому что присутствовала в его облике какая-то суровость и сила. Как у домашнего зверя. Вроде бы ручной, но дикий. Бывают такие мужчины, чью брутальность не перечеркивают даже закручивающиеся на концах волосы. У Озоновского были такие же волосы. Только с проседью.

У меня засосало под ложечкой. Сказать, что я была в шоке – не сказать ничего. Меня словно парализовало. Живым оставалось только мое сердце, которое бешено колотило в грудную клетку. Кровь прилила к моему лицу, я стала задыхаться и резко выдохнула. Наверное, я побледнела, потому что мужчина, пристально, но с легкой усмешкой рассматривавший меня, подошел к бару и налил в бокал коньяка. Руки у него были красивые. Как и у Озоновского.

Мужчина подошел ко мне – показалось, будто на меня подул морской бриз с ароматом лаванды,( что за бред? Какая лаванда, если бриз? – пронеслось в моей голове), и протянул мне бокал. Я не могла не отметить, что этот мужчина грациозен и аристократичен, но в то же самое время несколько небрежен, и это явно было врожденным чувством, а не игрой на публику.

Может, это вовсе никакой не Песочный человек, а мужчина, немного на него похожий? Может быть. Но это было тот самый он, от которого мое сердце бешено заходилось и сбивалось с ритма. Начни он меня сейчас целовать, я бы отдалась ему без малейшего сожаления. Нет, даже с радостью. Сожаление, как раз, вызывал тот факт, что мужчина, конечно же, не собирался этого делать. По крайней мере, в ближайшее время.

Я сидела как глушенная и шалела от своих мыслей. Да что же это такое творится?

Я хотела протянуть руку, но не смогла. Только смотрела во все глаза на этого мужчину. А его глаза вдруг резко потемнели, стали темно-серыми, почти черными, как море перед штормом, и просвечивали меня, как рентген. Я никогда и ни у кого не видела таких глаз. У Озоновского были обычные карие глаза, а радужка никогда не меняла цвет. Обычно, когда говорят, – серые глаза, – подразумеваются глаза серо-голубые. Но у этого человека глаза были чисто – серыми, без примесей, какого-то стального цвета. От этого лицо казалось немного холодным и суровым, а взгляд – пристальным. И только губы, изогнутые усмешкой, да еще эти его волосы смягчали облик. Мне отчего-то вспомнилась глупая псенка из моего детства: « Твои серые глаза режут сердце без ножа; В них такая глубина, утонуть в них навсегда – мечта моя»… И вообще, весь этот мужчина вызывал во мне какое-то бурление. Адреналин. И страх, и желание. Он был чертовски притягателен. Я вздрогнула от такого сравнения. Раньше я никогда и никого не сравнивала с чертом. А с кем еще сравнить человека, которого однажды видишь в зеркальном коридоре, усеянном свечами?.. Да, мужчина слегка напоминал Озоновского. У него был такой же тонкий, прямой нос, у него были такие же темно-каштановые волосы… Только Озоновский был добр и мил, по крайней мере, внешне, а этот человек внушал какую-то непонятную опасность, скорее всего, сексуальную, потому что выглядел он так, что хотелось упасть в обморок. И чтобы он подошел, взял на руки и стал приводить в чувство… Что и говорить – копия превзошла оригинал…

Последняя мысль и вовсе настроила меня на какой-то разнузданный, эротический лад. По низу живота прошел приятный холодок. Страх отступал. Накатывало желание. Как морские волны.

Мужчина вдруг тихо сказал что-то на французском своим глубоким, низким, но уже знакомым мне голосом… Я вдруг резко ожила. Схватила у него из рук бокал, и одним махом опустошила, как рюмку водки. Мне показалось, что в горле у меня начался пожар, а на глазах выступили слезы. Какая же гадость этот коньяк! Мужчина смотрел на меня с усмешкой, потом вздохнул, снял пиджак, рывком бросил его на кресло, и закатал рукава белой рубашки. У него были сильные руки. Видимо, он весь был такой. А пиджак это скрывал и делал его утонченным. Зверь – он и есть зверь, в какой пиджак не прячь свою суть. Мужчина пару раз прошел по комнате взад – вперед, и сказал ту же фразу на французском. Слова впечатались в мою память. Я обязательно узнаю, что они значат.

Потом мужчина остановился у стола и спросил:

– Франсе?

– Но, но, – вяло ответила я.

– Дойч? – улыбнулся мужчина.

– Найн.

– Инглиш? – спросил он, нахмурив брови.

– Ес. Ес! – обрадовалась я и даже брякнула по – русски, – Вполне сносно.

Мужчина вдруг запрокинул голову и рассмеялся. Потом быстро подошел ко мне, сел рядом в пол – оборота, глядя на меня и сквозь меня одновременно, и спросил на чистом русском языке: