Песочный дом

- Ладно, - сказал дед и решительно отложил картошку. - Начну с малого. Больше этот Феденька ничего не продаст. Ни кусочка.

- Значит, больше печки не будет? - спросил Авдейка и расстроился, но не очень сильно, потому что мысли его были прикованы к одинокой картошке на столе.

# # #

Утром, едва ушла мама-Машенька и смолкли заводские гудки, Авдейка осторожно вытащил из кладовки ведро, разразившееся жестяным криком, переждал, не хватится ли кто, взял лопатку и ушел. У подъезда он спрятался за спиной Данаурова от проходившего Ибрагима, потом подумал, что скрываться нечего идет за своей картошкой, - и смело взошел на насыпь.

Выкапывая ямки рядом с кустами, Авдейка всовывал руку в прохладную землю, нашаривая на скользких корнях картошины, отрывал по одной и бросал в ведро.

- Кто ж так копает, мальчик? - раздалось над ухом.

Авдейка огляделся. Вровень с землей виднелась голова незнакомой женщины в косынке с крупным белым горошком, так ровно срезанная парапетом, что хотелось заглянуть - не на палке ли торчит.

- Ты куст подрезай и выдергивай, а по одной до вечера не управишься. Тебя поди мама послала?

- Нет, я сам, - важно ответил Авдейка, скрывая некоторое смущение от того, что так неумело копал, и подумал: "Шла бы она. У всех дела, а она тут разговоры разговаривает".

- Как это сам? - спросила женщина.

- А так. Накопаю и пойду продавать.

Авдейка продолжал шарить руками в земле, ожидая, когда уйдет женщина.

- Почем?

- По сто пятьдесят рублей.

- Дорого.

- Цены бешеные. - Авдейка вздохнул вздохом мамы-Машеньки.

- Ладно, я куплю у тебя, - решительно произнесла женщина. - Дай посмотреть.

Авдейка подумал и обрадовался. Рынка он опасался. Однажды менял там спички на масло и вместо подсолнечного ему подсунули машинное, над которым до сих пор вздыхала мама-Машенька.

Женщина долго рассматривала картошку, даже на зуб пробовала - не фальшивая ли. Потом сказала:

- Ну, ты копай, а я пойду за деньгами.

Обрадованный Авдейка копал изо всех сил, и, когда женщина вернулась, ведро было закрыто больше чем наполовину.

- Я же говорила, что так быстрее, - сказала она, посмотрев на выдранные кусты.

Авдейка согласился про себя и потащил ведро к парапету.

- Не просыпь! - предупредила женщина.

Ведро никак не отрывалось от земли, Авдейка с трудом дотащил его до края площадки, сминая кусты. Женщина легко, одним движением нагнула ведро, и с парапета в большую хозяйственную сумку табуном поскакала картошка.

- Держи! - сказала женщина, протягивая вверх руку со сложенными деньгами. Авдейка об штаны очистил ладонь, важно развернул бумажки, пригляделся к знакомым цифрам 100 и 50 и спрятал деньги за рубашку.

- Ура! - закричал Авдейка.

- Чего орешь? - отозвался с другой стороны насыпи Болонка.

Авдейка схватил ведро и, подскакивая, помчался к нему.

- Я картошку продал!

- Да ну? За деньги?

- За что же еще?

И Авдейка нашарил под мягкой фланелькой хрупкие бумажки.

- Вот!

Болонка восхищенно ахнул.

- Это... сколько же тут?

- Сто пятьдесят. Целиком!

- За что же такие деньги платят? - спросил Сахан, вышедший на ведерное обогащение.

- Картошку продал. Для танка.

- Почем?

- По сто пятьдесят, вот! - Авдейка победно потряс деньгами.

- Цена хорошая, - сказал Сахан, - на рынке теперь, пожалуй, меньше дают. Молоток, Бабочка. Может, в пристенок или ножички, а?

- Нет, это на танк, - решительно ответил Авдейка.

Он убрал деньги под рубашку и поднял громыхнувшее ведро.

- Постой, - протянул Сахан, проникаясь жестяным сомнением, - а сколько ты картошки отдал за эти сто пятьдесят?

- Полведра, - недоверчиво ответил Авдейка, чувствуя подвох.

- Ой, ой, держите меня! - Сахан захохотал, согнувшись и вращаясь на одной ноге. - Мочи нет!

Авдейка ожегся о догадку и поставил ведро.

- Да что ты? Что ржешь? - спрашивал Болонка, неуверенно улыбаясь.

Сахан отсмеялся и сел на парапет.

- Ну дурак ты, шелупонь! Полведра! Да ты килограмм пять-шесть отдал. Это ж пятьсот верных!

"Больше, - подумал Авдейка, - я ведь гирю легко поднимаю". В глазах у него померкло. Болонка молчал, усиленно соображая.

- Что же теперь делать? - спросил Авдейка.

- Снять штаны да бегать. Кому хоть продал?

- Женщине.

- Нашел примету. Тут, кроме баб, никто не водится. Дурак ты, Бабочка. Сказал бы мне, что продаешь, уж я бы устроил.

- Ты бы надул.

- Ах так, надул! Ну и поделом тебе!

Сахан соскочил с парапета и направился в кладовку.

- Стой, Сахан! Она еще в платке была таком... с белыми кружочками.

Сахан остановился, не оборачиваясь спросил:

- Платок синий в белый горох, да?

- Да, да! - закричал, подбегая к нему, Авдейка. - Ты знаешь ее?

- Сегодня вроде мелькала такая. А впрочем, черт их разберет, все они на одно лицо.

- Вспомни, Сахан.

- Поди, поищи, - ответил Сахан и скрылся в кладовке.

Авдейка отнес ведро и выскочил из темноты на ясный, открытый свету день.

У ворот сидел Болонка, стиснув кулак.

- Я пух поймал!

- Покажи!

Болонка разжал кулак. Пустую ладонь пересекали синие лунки ногтей. Пуха не было.

- Улетел, гад! - кровожадно сказал Болонка. - И ведь не живой, а убегает. Куда пойдем?

- В Пятый.