Песочный дом

День наливался светом. Заводские гудки поднимались разной высоты столбиками. Люди шли на работу. Лерка с трепетом думал о рынке, о том, как просто и бесстыдно был ограблен среди бела дня, и не понимал, чему радовался вчера. "Тому, что отделался легко", - решил он, заглянув в себя. Это было не все, он знал, что не все, но и это было правдой, от которой Лерка зажмурился.

Из подвала вынырнул Сахан с драной клеенчатой сумкой.

- Продери глаза, труженик. Пошли.

Лерка не ответил и решил молчать, но дорогой не выдержал и заговорил про второй фронт.

- Надувательство, - отозвался Сахан. - Чужими руками жар загребают.

- Верно. И нас боятся, и руки погреть не против. Американцы и после первой, четырнадцатого года, войны Европу будь здоров пограбили. Богатые они.

- Как в Писании, - ответил Сахан. - Богатому да прибавится, у неимущего да отнимется. Это мне бабка читала заместо сказок. Она другого читать не умела. Засыпал под эту муть быстро. Другого ничего не запомнил, а это как впечаталось.

- Да, богатые. Рынок у них свободный.

- Это какой такой, свободный?

- Ну, цены не государство устанавливает, а спрос. Сколько за товар дают, столько он и стоит.

- Это я тебе за горжетку рубль дам, так она рубль и стоит?

- Да, если кто другой больше не даст. Колеблется цена. Вот сейчас война, на оружие спрос, за него и платят много. А не будет войны - упадут цены. Поэтому тем, кто оружие продает, империалистам этим, война нужна.

- Простенько, - ответил Сахан. - Это, выходит, и у нас свои империалисты завелись? А не они, так кто ж Финляндии кусок отхватил да Прибалтику с Польшей?

- То необходимость была, стратегическая, - теряя уверенность, возразил Лерка.

- Я тебе вот что скажу, - жестко отрезал Сахан. - Все суки хорошие, у всех необходимость. Только шкуру за их необходимость с шестерок дерут, вроде нас с отцом. Эх, волю бы мне над этой сволотой - хоть на час! Я бы их не сразу убил. Раздел бы сначала и водил по городу. И чтобы в барабан стучали, суки. Вот так - голые и с барабаном. А я чтоб смотрел. А потом убил бы и всех в одну яму покидал.

Лерка удивленно взглянул на Сахана - бескровное, обострившееся лицо, нос утиный, глаза посажены глубоко, мутные - и встретил такую звериную злобу, что смутился.

- Почему ты им такую... странную смерть надумал - голыми, с барабаном и яму одну?

- Потому, что страшнее ничего нет. А тебе не понять.

Во весь путь Сахан ничего больше не сказал и только за Бутырским валом, возле самого рынка, бросил:

- Вон он, твой свободный рынок - тушенку на валенки меняет.

Лерка проследил его взгляд и увидел мужиков, рядящихся о чем-то у дощатых строений. Хлипкий человечек, роняющий из-под руки вложенные друг в друга валенки, мотал головой, а дюжий мужик в распахнутом кителе совал ему банку американских консервов, отливавшую жестяным золотом.

- Не стоит она валенок, - заметил Лерка.

- На десятку помажем, что отдаст? - предложил Сахан, оживившись.

- По рукам.

Не успели они разбить руки, как хлипкий мужичок решительно зажал свои валенки и отошел.

- Говорил тебе! - воскликнул Лерка.

- Странно, - протянул Сахан. - Ну да ладно, червонец за мной. Отдам при возможности. А теперь идем.

Но Лерка остановился, не в силах одолеть рыночные ворота.

- Сахан, иди один, - взмолился он. - Не могу я там... я тебя здесь ждать буду.

- Замерзнешь, - отрезал Сахан. - Этой твари хозяин нужен под пару. Богатый песец, меня с ним заметут - моргнуть не успею.

- Береги карманы! - раздался у ворот крик, от которого шарахнулись люди.

- Что это?

- А щипачи местные наводку делают. Сейчас деревня эта за карманы да чулки похватается, покажет, где деньги прячет. Тут их и подсекут.

- Да ведь народу полно, свидетелей...

- Свидетели закон знают, не рыпаются. Что увидят - тут и забудут, чтоб глаза им мойкой не прополоскали.

- Чем-чем?

- Тем-тем. Лезвием бритвенным. Ладно, ахать потом будешь, пошли.

Он провел Лерку между шумными торговыми рядами с картошкой, зеленью, маслом и ранними яблоками. В глубине рынка, в отдалении от лотошной суеты, Сахан остановился, поглядывая на людей, слонявшихся без видимого дела.

- Давай достанем, чего без толку стоять, - предложил Лерка.

- Кому надо, сам подойдет.

Первым подошел парень лет пятнадцати, одногодок. Помявшись, спросил, указывая глазами на сумку:

- Чего?

Лерка открыл было рот, но Сахан опередил его:

- Через плечо. Пошел отсюда.

- Ты полегче, - начал было парень, но Сахан отвел ногу и врезал ему под зад.

Парень проскочил вперед, потом остановился, обмерил Сахана взглядом и скрылся. Сахан поправил веревку, стягивавшую рваный ботинок, и пояснил:

- Шелупонь. Перекупщик начинающий. Шестерка.

- А если подвалят нам и песца отнимут?

- Не подвалят, они все тут под Кащеевыми братьями ходили. Помнят.

- Но Кащеевых братьев на фронте поубивало.

- Ничего, с того света страшнее.

Лерка стал ждать, чем все это кончится. Подходили люди, спрашивали, но Сахан сумки не раскрывал, пока из рыночной суеты не вынырнул старик с пустым мешком на плече.

- Что меняете, сынки? - спросил старик.

- Товар по деньгам, - ответил Сахан и раскрыл сумку. - Песец. Высший класс.

- Хорош! - ответил старик.