Пьесы

СЮЗАННА смеется. АВНЕР ждет ее у двери. Не торопясь, она поправляет шаль, идет к двери, останавливается, какой-то момент они неподвижны, потом она проходит вперед, а он следует за ней.Через какое-то время появляется БАЛИНТ. Он проходит через веранду и прислоняется к стене.Входит запыхавшаяся АРИАНА.

АРИАНА. Да где же ты?

БАЛИНТ. Ты сама видишь.

АРИАНА. Хорошо поработал?

БАЛИНТ. Нет.

АРИАНА. Не надо отвечать мне с такой злостью.

БАЛИНТ. Я отвечаю без злости.

АРИАНА. Нет со злостью. Можно подумать, я виновата.

БАЛИНТ. Ты не виновата.

АРИАНА. Ты странно себя ведешь.

БАЛИНТ поворачивается к ней и внимательно смотрит.

БАЛИНТ. А ты расцвела.

АРИАНА. Ты находишь?

БАЛИНТ. Да...

АРИАНА. Ты будешь с нами ужинать? Сегодня вечером мы ужинаем все вместе. Эмма в состоянии какого-то помрачения пригласила Курта Бленска!

БАЛИНТ. И он согласился?

АРИАНА (удивленно). Что за вопрос?

БАЛИНТ качает головой, словно он огорчен этой новостью.Какое-то время они молчат.

БАЛИНТ. Иди, иди. Я сейчас к вам присоединюсь.

Она послушно идет к двери, но затем возвращается.

АРИАНА. Будь повеселей, хоть иногда. Уверяю тебя, твою вечную мрачность невозможно воспринимать всерьез.

БАЛИНТ (со злостью). Да отстань ты от меня, черт возьми!

АРИАНА (после минутного оцепенения) Балинт... Что случилось?

БАЛИНТ. Да ничего... Ничего. Ты слишком счастлива сегодня, Ариана — но ты ничего не видишь...

Пауза.

АРИАНА (подходит к нему совсем близко). Скажи мне, что я должна видеть...

БАЛИНТ (мягко). Не сейчас. Ты сейчас ничего не можешь увидеть...

Пауза. Она направляется к двери.

АРИАНА. Ты идешь?

Он кивает. Она выходит. Вскоре выходит и он. Вдалеке слышатся глухие раскаты грома.

– 6 –

Ночь.

АВНЕР (стоя в двери веранды). Спокойной ночи...

Из дома раздаются какие-то голоса, потом наступает тишина.

АВНЕР пересекает веранду и спускается в сад. Он останавливается, повернувшись спиной, и созерцает черный горизонт.Вскоре появляется АРИАНА.Пауза.

АВНЕР (не глядя на нее). Чувствуешь этот запах? У нас в Румынии был дом, после каждой грозы отец заставлял нас выходить на улицу и вдыхать этот воздух. (Он оборачивается к ней). Ты хорошо шла сегодня.

Пауза.

Когда я был ребенком, я совершил большое путешествие. Я многое увидел в этом мире, как-то фрагментарно. И каждый фрагмент вызывал во мне желание узнавать что-то новое... Что-то, совсем далекое, неведомое... Вот почему я люблю горы, они пробуждают воображение, потому что все можно сравнить с горными вершинами, со склонами, поросшими лесом — тут и равнины, и пустыни, и озера, и Хоггар, и Хинду-Куш, все ледяное сияние Севера, пропасти, древние дороги на плоскогорьях Китая, заснеженные горизонты, и солнце... Как можно жить где-то в одном месте? — Я рад, что ты пошла со мной туда. Там, наверху, Ариана, видно только небо, которое охватывает все, всегда, при любом освещении, такое отстраненное, отсутствующее, как дальняя страна, там наверху нет отдохновения, нет бездны, там не кланяются и не падают, как думает твоя мать, там , наоборот, оказываешься у подножья мира... В конце концов, всегда начинаешь мечтать с грустью или с ностальгией, о городах, которые никогда не увидишь... обо всех этих дивных названиях незнакомых городов, Вавилон, Самарканд, Ибари, Пергам... о бесконечных путешествиях, обо всех семи ветрах... Что бы мы делали без музыки?...

Пауза.

АРИАНА. Когда вы уезжаете?

АВНЕР. Завтра вечером.

Пауза.

АРИАНА. Что же я буду делать без вас?

АВНЕР. О, множество вещей. Ты поедешь... поедешь в Грац есть форель. Ты еще этого не сделала. Я скажу Балинту, чтобы он тебя туда отвез.

АРИАНА. Вы меня отвезите.

АВНЕР. Я не могу, малышка. Не могу.

АРИАНА. А "Стабат матер"?

АВНЕР. Я прослушаю ее мысленно.

АРИАНА. Вы так радовались, что пойдете туда...

АВНЕР. Я знаю. Да.

Пауза.

Но ты-то пойдешь. Вместе с Балинтом.

АРИАНА. Перестаньте все время говорить о Балинте.

АВНЕР. Прости. Он очень любит музыку, этот молодой человек.

АРИАНА. Меня это совершенно не интересует.

АВНЕР. Вчера днем мы с ним воздвигали наш пантеон, угадай, кого он ставит после Моцарта.

АРИАНА молчит. Пауза.

АВНЕР. Он ставит Шуберта!... Не Бетховена, не Баха. Шуберта. Хоть я с этим и не согласен, я считаю подобный выбор признаком истинной музыкальной чуткости... Ты куда?