Пьесы

ЭЛИЗА. Не могу. Раньше я могла так разговаривать, но теперь – нет. Вчера ночью, когда я бродила по улицам, какая-то девушка заговорила со мной; я хотела ей ответить по-старому, но у меня ничего не вышло. Помните, вы как-то говорили мне, что ребенок, попавший в чужую страну, в несколько недель привыкает к чужому языку, а свой родной забывает? Вот я – такой ребенок в вашей стране. Я забыла свой родной язык и могу теперь говорить только на вашем. С Тоттенхэм-Корт-род покончено навсегда. Именно теперь, когда я покинула Уимпол-стрит.

ПИКЕРИНГ (в сильной тревоге). Но ведь вы же вернетесь на Уимпол-стрит? Вы простите Хиггинса?

ХИГГИНС (поднимаясь). Простите?! Она меня будет прощать, а! Пускай уходит. Пускай попробует прожить одна. Без меня она через три недели скатится обратно в уличную канаву.

В среднем окне появляется Дулиттл. Бросив на Хиггинса укоризненный и полный достоинства взгляд, он бесшумно подходит к дочери, которая стоит спиной к окнам и поэтому не видит его.

ПИКЕРИНГ. Он неисправим, Элиза. Но ведь вы не скатитесь, правда?

ЭЛИЗА. Нет. Теперь уже нет. Я хорошо заучила свой урок. Теперь я уже не могу издавать такие звуки, как раньше, даже если б хотела.

Дулиттл сзади кладет ей руку на плечо.

(Она роняет вышиванье, оглядывается, и при виде отцовского великолепия вся ее выдержка сразу испаряется.) У-у-ааааа-у!

ХИГГИНС (торжествующе). Ага! Вот, вот! У-у-ааа-у! У-у-ааааа-у! Победа! Победа! (Разваливается на угловом диванчике, скрестив руки на груди.)

ДУЛИТТЛ. Зря вы девушку обижаете. Не смотри на меня так, Элиза. Я не виноват. У меня, понимаешь, деньги завелись.

ЭЛИЗА. Видно, тебе на этот раз миллионер подвернулся?

ДУЛИТТЛ. Угадала. Но я сегодня разоделся для особого случая. Еду сейчас в церковь святого Георгия на Ганновер-сквере. Твоя мачеха выходит за меня замуж.

ЭЛИЗА (сердито). Ты унизишься до женитьбы на этой простой, вульгарной бабе?

ПИКЕРИНГ (мягко)

. Это его долг, Элиза. (Дулиттлу.) Но почему она изменила свое решение?

ДУЛИТТЛ (печально). Запугана, хозяин. Запугана, как и все мы. Буржуазная мораль требует жертв. Надевай шляпу, Элиза, поедешь посмотришь, как твоего отца окручивать будут.

ЭЛИЗА. Если полковник находит, что так нужно, я… я… (чуть не со слезами) я пойду на это. И в награду, вероятно, еще наслушаюсь оскорблений.

ДУЛИТТЛ. Можешь не бояться. Она, бедняга, теперь ни с кем уже не лается. Как попала в почтенные, так сразу присмирела.

ПИКЕРИНГ (слегка сжимая локоть Элизы). Не огорчайте их, Элиза. Будьте умницей.

ЭЛИЗА (силясь улыбнуться ему, несмотря на свое раздражение). Ну хорошо, я поеду, только чтобы показать, что я не злопамятна. Подожди меня минутку. (Выходит.)

ДУЛИТТЛ (усаживаясь рядом с Пикерингом). Что-то я, знаете, робею перед этой церемонией, полковник. Может, вы поедете тоже, чтоб придать мне духу?

ПИКЕРИНГ. Но ведь вам это не впервые, друг мой. Венчались же вы с матерью Элизы?

ДУЛИТТЛ. Кто это вам сказал?

ПИКЕРИНГ. Собственно, мне никто не говорил. Просто я… естественно было предполагать…

ДУЛИТТЛ. Нет, полковник, вовсе это не естественно. Это только так принято у буржуазии. А я всегда поступал так, как принято у недостойных. Только вы Элизе не говорите. Она не знает: я из деликатности никогда не говорил ей.

ПИКЕРИНГ. И правильно делали. Если не возражаете, мы просто не будем вспоминать об этом.

ДУЛИТТЛ. Ладно, полковник; а теперь вы поедете со мной в церковь и поможете мне благополучно справиться с этим делом.

ПИКЕРИНГ. С удовольствием. Если только я, как холостяк, могу вам быть полезен.

МИССИС ХИГГИНС. А меня вы не приглашаете, мистер Дулиттл? Мне бы очень хотелось быть на вашей свадьбе.

ДУЛИТТЛ. Сочту за честь, мэм, если вы нас удостоите. А уж хозяйка моя не будет знать, куда деваться от радости. Она все грустит, бедняга, что кончилось наше счастливое житье.

МИССИС Хиггинс (вставая). Так я велю подавать экипаж, а сама пойду одеваться.

Мужчины, кроме Хиггинса, встают.

Я не задержу вас больше, чем на четверть часа. (Идет к двери и на пороге сталкивается с Элизой; та уже в шляпе и застегивает перчатки.) Элиза, я тоже еду в церковь. Вам удобнее ехать со мной, а полковник Пикеринг будет сопровождать жениха.

Миссис Хиггинс выходит. Элиза останавливается посреди комнаты, между окнами и тахтой. Пикеринг подходит к ней.

ДУЛИТТЛ. Жених! Вот это слово! От него как-то сразу становится ясно, на что идешь. (Берет свой цилиндр и направляется к двери.)

ПИКЕРИНГ. Ну, Элиза, пока я еще не ушел… простите Хиггинса и обещайте вернуться к нам.

ЭЛИЗА. Боюсь, что папа мне не позволит. Правда, папочка?