Пьесы и пьески

Вкалывает ей. Соня опускает голову на плечо Маркота. Поет вместе с ним:

«Расцветают цветы.Над рекою мосты.Над горой красный флаг.Всюду стаи собак.Я сижу на коне.

Конь стоит на стене.Под стеною бобры.К ним собаки добры.И струится толпаСквозь распятье попаНас глотает закат

И строчит автомат.Расцветают цветы,Расцветают цветы…»

Конец

НИКОГДА НЕ ЗНАЕШЬ, ГДЕ ЖДЕТ ТЕБЯ СОБАКА

Некто осторожно выглядывает из-за кулис:

– Ну, вот: немного осталось. Немного, но это самый опасный участок. Ни деревца, ни кустика. Выйду и буду, как на ладони, как на тарелочке. Впрочем, со зрением они – далеко не орлы. А уже сумерки. Может, и не заметят. Или за перекати-поле примут. Если, конечно, не учуют. Вот нюх-то, нюх-то у них от бога – с моим не сравнить. Но и я в последнее время немного стал в запахах разбираться. Жизнь заставила. (втягивает воздух носом) Нет, псиной вроде не пахнет. Только духи какие-то, одеколон откуда-то доносит. А еще (принюхивается) шоколад с орешками мерещится. Это у меня всегда так после работы. Кушать-то хочется. Всем. Эх, меня ждет жена к ужину. И они ждут. Может быть, как раз здесь и подстерегают. (щурится) Ничего не вижу. Что-то и я стал видеть не очень. Возраст, наверное. Или нервы. (втягивает воздух носом) Рискнуть что ли? А куда деваться? Не ночевать же здесь.

Делает шаг на сцену и снова прячется. Выглядывает:

– А? Никого? Значит можно идти. (Выходит и делает осторожные шаги, прислушивается, присматривается, втягивает воздух носом

) Да, раньше я так любил прогулки. Что может быть лучше, чем побыть на воздухе, подышать, посмотреть на птичек, на деревья, на облака. Порезвиться с женой, с друзьями, с детьми. (Достает из кармана фотографию, целует) Они еще помнят, как мы гуляли, играли в салочки и в мячик. (смотрит на фотографию) С ним тоже. (вздыхает) Эх, Тузик – Тузик. Славный пес. Верный сторож, лучший друг детишек… Как он ждал меня с работы. Тащил свой поводок, намордник и лаял: «Гав, гав, гулять, гулять…» И у соседей слева была собака – доберман. И у соседей справа – пудель… (прячет фотографию) Мы жили дружно. И вдруг зачем, откуда такая напасть – защитники объявились. То ли зеленые, то ли голубые. (размахивает воображаемым транспарантом) «Свободу узникам-животным. Не сметь сажать на цепь. Не дадим заткнуть пасть. Наши меньшие братья имеют равные права кусать и быть укушенными.» Пришлось сдать поводки, намордники сжечь, двери распахнуть. Тузик убежал, но вернулся. Потом еще уходил и снова возвращался. А вот уже два месяца его не видели. Может, сгинул? Или одичал, привык к помойкам, к анархии?

Продолжает продвигаться по сцене: