Пьесы молодых драматургов

Ц ы п к и н а (зардевшись). Я эт… склоняюсь остаться. Передумала. Вот. (Садится.)

П р о к у р о р. Надумала-передумала — как легко вы решаете жизнь! (Листает дело.) Пашина… Пашина!

Зина вскакивает.

За семь месяцев вы сменили три места работы — и опять не работаете.

З и н а. Но-но, я оформилась! Перед арестом — в мясокомбинат. Я обрубщица!

С у д ь я. Кто-о?

З и н а. Мясо рублю. С костей!

П р о к у р о р. Это ваше призвание, Зина?

З и н а. Да. В газете писали — ну, романтика.

С у д ь я. Скажи проще — место было!

П р о к у р о р. Пашина, вы читаете книги?

З и н а. Да. Книга — друг человека.

П р о к у р о р. И много у вас друзей? Назовите хотя бы одного автора.

З и н а (мнется). Эт… ну… эт… хм? Я авторов не запоминаю.

П р о к у р о р. Хорошо, перескажите содержание какой-нибудь книги.

З и н а. Там эт… он любил ее. И уехал… эт, ну… кхм… ну!

С у д ь я. Сядь!.. Кто из присутствующих желает показать по делу?

Т а к с и с т (встает). Я желаю. Как жить, а? Раньше, не скрою, посадишь ночью парней выпимши — ну, кладешь поближе монтировку. А теперь, выходит, и с девушками?.. Рентабельная молодежь пошла, догадалась — стыд-то невыгодно иметь. Они развитые, домозговали — совесть нерентабельна. Стыд — себе убыток. А нахальство — второе счастье!

С у д ь я. А я и до счастливых доберусь! Кого конкретно имеете в виду?

Т а к с и с т. А я вообще — конкретно про жизнь.

С у д ь я. А конкретно про жизнь вас никто и не спрашивает. Я тут сижу, когда ты еще соску в зубах таскал. И слыхом не слыхивал, чтоб у нас на станции таксиста побили. Правда, и такси у нас, считай, нет. Езди, Сёмин, не бойся!

Т а к с и с т (как бы невзначай поигрывая мышцами). А я не об себе беспокоюсь!

С у д ь я. О них, что ли? Мы три жизни решаем — три! — а ты себя показать пришел… Есть еще желающие?

Зина тянет руку.

Что еще?

З и н а (встает). У меня есть призвание.

С у д ь я (устало). Бал-карнавал…

З и н а. Я с детства… до тюрьмы мечтала быть егерем.

С у д ь я. Ке-ем?!

З и н а. Егерем! Чтоб зверей защищать. От людей!

Все молчат. Через открытое окно слышно пение птиц.

С у д ь я. А егерь, Пашина, руководит отстрелом. Первый забойщик!

З и н а. А я думала… эт… хм. (Садится, смешавшись.)

С у д ь я. Читали б вы, Пашина, хоть отрывной календарь! (Молчит устало.) Отвеселились недельку! Хоть бы кто о вас доброе слово сказал! Разве кровь сдавали… а-а, все сдавали. (Невесело и долго молчит.) Хватит тянуть: по работе зарплата — и кончен бал! Прошу защиту и обвинение подготовиться к заключительной речи. После перерыва — прения сторон. Завтра в десять утра приговор. Перерыв!

Конвой уводит подсудимых. Все молча расходятся. Лиля и Пашина уводят под руки Белову, которая из последних сил тянется поспеть за дочерью. В опустевшем зале остаются Белов и Дебрин.

Б е л о в (в забытьи, самому себе). Идиот!..

Д е б р и н. Что?

Б е л о в. С Арбузовой прокол! Догадайся я, идиот, предложить ей стакан чаю — не было б, к чертовой матери, суда. Идио-от! Ну, не мог пригласить ее в комнату, не мог. Только начал чинить стеллаж: — книги на полу: разгром, развал. Встать негде, а тут она…

Д е б р и н. И много у вас книг?

Б е л о в. А-а? Тыщи три без технических. Идиот! Думал, она опять заведется про траншеи…

Д е б р и н. А город правда как в окопах.

Б е л о в (зло). Цыпкин у нас — комсомольский Наполеон! Двинул своих комсомолят на субботник — и ударно, бесплатно, не спросясь, дунули план по траншеям на год вперед. Перевыполнили к дате! Да, ждите теперь на Севере потепления — Цыпкин едет. Не экскаваторщик — золото! Тоже прокол. Что мне делать с этими окопами? Засыпать — работу жаль, оставить — народ покалечим. План горит… (Смотрит на часы.) А завтра приговор! (Уходит в тревоге.)

Возвращается  п р о к у р о р. Берет со стола забытую папку.

П р о к у р о р. Мм, вот она!.. (Вслед Белову.) Небось опять в Москву убежал звонить? Только бронетанковые войска на суд не вызвал! А у меня уже, знаете, иммунитет на танки… Что помрачнели, корреспондент?

Д е б р и н. Странное чувство пустоты. Пусто!

П р о к у р о р. А вы что ждали — откровений по Достоевскому? Я тоже пошла в юридический, начитавшись Достоевского. Думала, моими противниками будут яркие, сильные личности — гении зла. А оказалось… скучное дело зло, корреспондент! Показания пишут — семь ошибок на три слова. Даже преступления скучные, по сонной одури будто: вот как раньше — купцы напьются и на свиньях кататься. На дурное дело ума не надо! (Молчит. Подсаживается к нему.) Слушайте, умираю от любопытства — что вы напишете про нас?