Пьесы, сценарии, инсценировки 1921-1935

Людмила. Какой смешной, правда? Он всё больше пить стал. И Наташу учит…

Наталья. Уже научил.

Рашель. Это — серьёзно, Ната?

Наталья. Да. Мне очень нравится вино. И опьянение нравится.

Васса. Ты прибавь: а бить меня — некому!

Наталья. А бить меня — некому.

Васса. Наталья! Не балуй.

Наталья. Вы велели прибавить, я прибавила.

Васса. Счастье твоё, что у меня времени не хватает чёрта выгнать из тебя!

Людмила. Ната — очень дерзкая с мамой, видишь, Раша. По-моему, это плохо.

Васса. Замахиваешься по-благородному жить… Интеллигентно. А сама — свинья!

Наталья

. Свиньи хороших пород очень ценятся.

Васса(гневно). Вот так и живём, Рашель.

Рашель. Плохо живёте, но лучшего и не достойны. Эта обессмысленная жизнь вполне заслужена вами.

Васса. Мной? Врёшь!

Рашель. Не только вами лично, сословием вашим, классом.

Васса. Ну вот, поехала!

Рашель. Там, за границей, также скверно живут. Может быть, даже и сквернее, потому что спокойнее и меньше мучают друг друга, чем вы.

Наталья. Это верно? Или — для утешенья?

Рашель. Верно, Наташа. Я не из тех, которые утешают. Мир богатых людей разваливается, хотя там они — крепче организованы, чем у нас. Разваливается всё, начиная с семьи, а семья там была железной клеткой. У нас — деревянная.

Васса. Рашель!

Рашель. Да?

Васса

. Живи с нами. Фёдор умрёт, сама говоришь. Довольно тебе болтаться… странничать, прятаться! Живи с нами. Сына будешь воспитывать. Вот — девочки мои. Они тебя любят. Ты — сына любишь.

Рашель. Есть нечто неизмеримо более высокое, чем наши личные связи и привязанности.

Васса. Знаю. Дело есть, хозяйство. Но… вот что выходит: и взять можно, и положить есть куда, а — иной раз — не хочется брать.

Рашель. Это вы… не от себя говорите.

Васса. Как это — не от себя?

Рашель. Может быть, иногда, вы чувствуете усталость от хозяйства, но чувствовать бессмысленность, жестокость его вы — не можете, нет. Я вас знаю. Вы всё-таки рабыня. Умная, сильная — а рабыня. Червь, плесень, ржавчина портят вещи, вещи — портят вас.

Васса. Премудро. Но едва ли верно! Я тебе скажу, чего я хотела, вот при дочерях скажу. Хотела, чтоб губернатор за мной урыльники[10] выносил, чтобы поп служил молебны не угодникам святым, а вот мне, чёрной грешнице, злой моей душе.

Рашель. Это — от Достоевского и не идёт вам.

Наталья. Мать Достоевского не знает, она книг не читает.

Васса. От какого там Достоевского? От обиды это. От незаслуженной обиды… Вот — девчонки знают, я сегодня рассказывала им, как меня…

Прохор(две бутылки вина в руках)

. Вот оно! Нуте-ка, давайте, отнесёмся серьёзно. Вася, разреши угостить? Не пожалеешь. Редкая вещь…

Васса. Давай! Давай! Девчонки, садитесь к столу… Что, в самом деле? Сноха… явилась! Давай, Прохор. Кого ты избил?

Прохор. Квартиранта Мельникова по роже. Ещё кого-то… Ерунда! Заживёт!

Васса. А знаешь — Мельников-то в «Союз русского народа» вписался.

Прохор. Ну, так что? Важность какая! Я вот в телефонной книге вписан, а — не горжусь. Рюмки!

(Звонок телефона.)

Васса. Это меня. (У телефона.) Кто это? Да, я. Какой пароход? Почему? Идиоты! Кто это грузил? В Уфе? Терентьев? Рассчитать болвана! Моё присутствие — зачем? Арестовали всю баржу? А ещё что? Кроме кожи… О, дьяволы! Санитарная комиссия — там? Инспектор — тоже? Сейчас приеду. (Бросила трубку.) Ну, вы тут… подождите, смирно. У меня — скандал: арестовали баржу, идиот приказчик погрузил кожу без санитарного осмотра, без клейм. А на барже — ещё овчины, лыко, мочало. Поеду. (Ушла, взглянув на Рашель, поймав её взгляд.)

Прохор. Поехала речной полиции взятку давать. У нас речная полиция — разбойники. И сухопутная — тоже. Однако к чёрту всё это. Наливаю. Наталочка, — это будет получше твоего любимого. (Поёт на «шестый глас».)

Наливай, брат, наливай,

Всё до капли вы-пи-вай…

Занавес

Третий акт

Тотчас после ухода Железновой. Прохор курит сигару. Людмила увлечённо ест бисквиты, макая их в блюдце с вареньем. Наталья — рядом с Рашелью, в руке — рюмка. Рашель — задумчива.

Прохор. Вот так и живём, Рашель, — беспокойно живём. Полиция обижает. (Хохочет.)

Рашель. Вы — уже городской голова?

Прохор. В мечтах побывал на этом пункте, а потом сообразил — на кой чёрт мне нужна обуза сия? Поживу лучше вольным казаком…

Наталья. Неверно это! Казак вы — не вольный. И от выборов отказались из трусости.

Прохор. Ужас, до чего Наталья любит обижать меня. И вообще — всех… Молодая, а уже — ведьма. Очень похожа… Мм-да! Однако она верно сказала — я человек осмотрительный. После смерти капитана…

Наталья. После смерти отца пошли слухи, что он отравился… Даже что мы отравили его, чтобы не позориться на суде.

Людмила. Глупости какие!