Пьесы. Том 2

Фискал. Монсеньер епископ вел прения с непонятной для меня снисходительностью в отношении этой девки! Между тем из достоверных источников мне известно, что он ест из английской кормушки. Но, может быть, французы задают больше корма? Вот о чем я думаю.

Инквизитор (улыбается). А я об этом не думаю, мессир Фискал. Тут не в кормушках дело. А в другом - куда более важном. (Вдруг забыв об окружающих, падает на колени.) О господи! С твоего дозволения в последнюю минуту человек в этой юной деве смирился и склонил главу. С твоего соизволения на сей раз человек сказал «да». Но почему попустил ты, что в сердце ее судьи, этого старца, приученного долгой жизнью к компромиссам, почему попустил ты, чтобы в сердце его родилась постыдная жалость? Неужели ты никогда, о всевышний, не очистишь мир сей от любого проявления человечности, дабы могли мы спокойно посвятить землю вящей славе твоей?

Появляется брат Ладвеню.

Кошон. Брат Ладвеню, Жанна спасена. Она согласилась вернуться в лоно нашей матери-церкви. Прочтите ей акт отречения. Она его подпишет.

Ладвеню. Спасибо, Жанна. Я все время молился за тебя. (Читает.) «Я, Жанна, именуемая обычно Девой, признаю себя повинной в грехе гордыни, упорства и лукавства, когда утверждала, что мне было откровение от нашего господа бога через посредство его ангелов и его присноблаженных святых. Признаю также, что совершила богохульственный акт, нося нескромную одежду, противоречащую благопристойности моего пола и канонам нашей святой матери-церкви, и подстрекала с помощью лукавых козней людей на взаимное истребление. Признаю все эти грехи и отрекаюсь от них, клянусь на святом Евангелии отказаться отныне от ношения еретической одежды и никогда более не браться за оружие. Заявляю, что смиренно вверяюсь нашей святой матери-церкви и нашему святому отцу папе римскому и его епископам, дабы они взвесили все мои грехи и заблуждения. Молю принять меня в лоно церкви и заявляю, что безропотно понесу любую кару, какую ей угодно будет наложить на меня. В знак чего ставлю свое имя под этим актом, с которым меня ознакомили».

Жанна

 (теперь она стала совсем маленькой, растерянной девочкой). Кружок поставить или крестик? Подписываться я не умею.

Ладвеню. Я подержу твою руку. (Помогает ей поставить крестик.)

Кошон. Ну вот, Жанна. Твоя матерь-церковь ликует, видя, что ты возвратилась к ней. И ты, ты знаешь, что она сильнее радуется одной заблудшей овечке, нежели девяносто девяти прочим... Твоя душа спасена, и тело твое не будет предано в руки палача. По милосердию и мягкости нашей мы присуждаем тебя провести остаток дней твоих в узилище, дабы ты понесла кару за свои заблуждения; дабы вкусила хлеб страданий и воду печали, дабы могла ты полностью покаяться в часы одинокого созерцания, и взамен объявляем, что тебе не грозит отлучение от церкви. Можешь идти с миром. 

(Осеняет ее крестным знамением.) Уведите ее.

Солдаты уводят Жанну. Все встают и, разбившись на группы, разговаривают. Обычная атмосфера окончания судебных заседаний.

Варвик (подходит к Кошону, нюхая розу). Чудесно, монсеньер, чудесно. Временами я вот о чем думал: в силу какой странной прихоти вы старались во что бы то ни стало спасти эту девушку... И не было ли тут намерения изменить хотя бы самую малость вашему королю.

Кошон

. Какому королю, ваша светлость?

Варвик (голос его звучит чуть жестче обычного). Я же сказал, вашему королю. Полагаю, у вас только один король. Да, я испугался было, что расходы его величества не окупятся. А потом я передумал! Отречения нам с лихвой хватит, чтобы обесчестить это ничтожество - Карла. В этом есть даже то преимущество, что мы лишили ее ореола мученицы, последствия чего всегда трудно предугадать, зная чувствительность современных людей. Костер, эта упрямая девочка среди пламени - все это отчасти смахивает на торжество французского дела. А в отречении есть что-то жалкое. Превосходно, превосходно...

Все персонажи уходят. Освещение меняется. Видно как в глубине сцены стражник ведет Жанну в тюрьму, шинонцы потихоньку проскальзывают вперед, чтобы поговорить с ней по дороге.

Агнесса (выступая вперед). Жанна, Жанна, душенька, вы не можете представить себе, как мы рады такому счастливому обороту дела! Примите наши поздравления!